Уильям Джеймс - Многообразие религиозного опыта

Скобелев, кажется, отличался несомненным эгоизмом; но самоотверженный Гарибальди, как видно из его воспоминаний, также постоянно находился под неослабным влиянием стремления к опасности.

[153]Куда скрылись те заботы и огорчения,

которые вчера меня усыпляли?

Когда взошла утренняя заря,

я почувствовал, что стыжусь их.

[154]"Единственно радикальное средство от мании алкоголизма — это религиозная мания", — приходилось мне слышать от некоторых ученых медиков.

[155]Doddrige's Life of Colonel James Gardiner. London Religions Tract Society. pp. 23–32.

[156]Вот, например, случай из книги Старбэка, где автоматизм чувства достиг тех результатов, каких не могли достигнуть молитвы и воля. Женщина, о которой идет речь, пишет следующее:

"Когда мне было около сорока лет, я попыталась бросить курить, но эта страсть была сильнее меня, и я никак не могла преодолеть ее. Я плакала, молилась, давала обеты Богу не курить, но ничего не могла поделать с собою. Я продолжала курить еще 15 лет. Когда мне было пятьдесят три года, я сидела однажды у камина и курила. Вдруг раздался голос. Я слышала его не ушами, а так, словно он приснился мне или прозвучал в моей душе. Голос этот произнес: "Луиза, брось курить!" Я тотчас же ответила: "Уничтожишь ли ты мою страсть к куренью?" Но голос все повторял: "Луиза, брось курить!" Тогда я встала, положила свою трубку на камин и уже больше никогда не курила и не испытывала к этому влечения. Страсть к курению исчезла, словно я никогда не видела табаку и не прикасалась к нему. Вид курящих людей и запах табачного дыма никогда больше не возбуждал во мне ни малейшего желания снова приняться за курение". (The Psychology of Religion. p. 142).

[157]Окончательное разрушение действия старых влияний профессор Старбэк объясняет физиологически разрывом связи между высшими и низшими мозговыми центрами: "Это состояние", говорит он, "при котором центры ассоциации, заведующие духовной жизнью, являются разъединенными с областью низших побуждений, часто отражается на манере, с какой субъект описывает свои ощущения". Вот пример: "Искушения продолжают осаждать меня извне, но внутри у меня уже нет ничего, что бы отвечало им". «Я» в данном случае совершенно отожествилось с деятельностью высших центров, и степенью их достоинства определяется степень внутренней жизни субъекта. В другом случае мы встречаем такие признания: "Хотя Сатана и продолжал искушать меня, но я чувствовал себя с того момента как бы окруженным медной стеной, так что его стрелы до меня не достигали". Нет никакого сомнения, что подобные выключения функций из общей деятельности мозга возможны. Но рассматривая их со стороны доступной нашему исследованию, мы видим, что причину этого явления составляет лишь известная степень духовного возбуждения, которое в конце концов становится настолько сильным, что подчиняет себе все остальные функции; и надо откровенно сознаться, что у нас нет достоверного объяснения, почему и каким образом это господство какого-либо возбуждения проявляется в одном человеке и отсутствует в другом. Мы можем только оказать нашему воображению некоторую, более или менее призрачную, помощь посредством аналогии с предметами реального мира.

Если, например, допустить, что душа человека, с ее различными возможностями равновесия, надобна многогранному телу, которое может лежать на плоскости при посредстве каждой из своих сторон, то душевные перевороты мы можем уподобить перемещению этого тела в пространстве. Если мы на мгновение сдвинем это тело, при помощи рычага, с того положения, которое оно занимало, соприкасаясь с плоскостью своею стороною А, то некоторое время оно будет в колеблющемся состоянии, так что, если перестанет действовать на него рычаг, тело опять опустится на то же место или придет в прежнее состояние под влиянием действия силы тяжести. Но если при вращении тело переместит центр тяжести, заставлявший его соприкасаться с плоскостью стороною А, то оно опрокинется и ляжет на плоскость, предположим, стороны В, после чего уже и останется в этом положении. Сила тяжести, заставлявшая тело нажимать на сторону А, теперь исчезла, и ее можно не принимать во внимание. Многогранник сделался изолированный от дальнейшего притяжения по этому направлению.

В этом сравнении рычагу соответствуют те душевные влияния, которые толкают человека к новой жизни, а роль действовавшей в прошлом силы тяжести исполняют прежние запреты. Если душевное побуждение не достигает необходимой степени силы, то производимые им перемены непрочны, и человек после некоторого времени возвращается в свое прежнее состояние. Когда же это возбуждение достигает известной степени напряжения, то кризис минует, и тогда наступает безвозвратный переворот, равнозначащий приобретению новой натуры.