Владимир Леви - Наемный бог

И впрямь Земля — ад какой-то другой планеты.

Ухмылка вечности

Любовь к незнакомым родным, к Тому или Той, кого не знаю и люблю — вот что держит живое…

Слышишь ли, видишь ли меня, мой Неведомый?..

Детская глупость: вычислять доли мгновения перед ухмылкой вечности, проверять часы, не опаздываешь ли. (И ты, наверное, так же?..)

Собираться — всегда пора. Но вдруг прав ребенок, чувствующий себя не гостем Вечности, а хозяином?..

Магия портрета

Не зря древние боялись магической силы рисунка, не зря верили, что художник, нарисовавший портрет человека, овладевает его душой…

Что такое портрет?

Чья-то душа, говорящая через художника? Или сам художник, говорящий свое через другую душу?..

Не важно, — важно лишь, чтобы портрет был живым и только — чтобы был настоящим…

К выдуманному герою романа, к существу сказочному или аллегорическому, требование наше всегда одно и неукоснительное: чтобы его можно было себе представить, поверить — что где-то есть такой, что вот мог бы быть…

Чтобы живым был хоть малюсенькой черточкой, за которую с пьяной радостью зацепится благодарное воображение…

Джоконда являет нам исполнение этого требования в сверхчеловеческой полноте. Она живее оригинала, живее всех своих созерцателей и живее автора, своего тайного близнеца.

Она перескочила в другое измерение.

В страстной этой тяге — поверить искусству — сталкиваются в нас жажда жизни и ее неприятие. Мы не хотим быть только собой, мы жаждем узнавания через неузнаваемость. Мы желаем стать своими ненаписанными портретами.

О простом человеке и его сложности

Так называемый простой народ не был простым никогда, был только глупый миф о его простоте.

Не было никогда человека, не загруженного историей и не искривленного современностью. Были охотники, земледельцы, ремесленники, были рабы и рабовладельцы, мужики, дворня, были образованные и необразованные — но не было бескультурных.

Необразованные несли через века собственную культуру. Это были, прежде всего, люди местные.

Индустриализация перетапливает их в повсеместных. Время стремительно погребает остатки "почвы".

Остаются общечеловеческие начала, общечеловеческие болезни и безымянные духи Вечности.

Сегодня "простым человеком" можно считать ребенка до полугода. Далее перед вами уже человек современный и сложный. Во множественном числе этот человек образует массу недообразованных, не помнящих родства дальше второго поколения, не имеющих ни сословных, ни профессиональных, ни духовных традиций людей, все более повсеместных по культуре и все более местных но интересам.

И внук крестьянина, и потомок царского рода имеют ныне равную вероятность осесть в категорию тех, за кем русская литература еще с прошлого века закрепила наименование обывателя. Он практически одинаков и в Китае, и в Дании, и в Танзании.

Он занят собой — своими нуждами, своими проблемами. Как и в прошлые века, мечется между духовностью и звериностью, рождает и свет, и тьму…

"Я люблю тебя, человечек", — шепчет ему Бог.

Он не слышит…

О тщете усилий и нечаянности удач

Господи, для чего Тебе этот сумасшедший мир? Как попускаешь?.. Дерутся все: негры с белыми, арабы с евреями, коммунисты с капиталистами, коммунисты с коммунистами, арабы с арабами, евреи с евреями, негры с неграми, христиане с христианами…

Боже! Зачем?

Бывают моменты черной тоски от тщеты усилий — человеческих усилий, направленных на человека же. На читателей, на зрителей, на пациентов. На детей, на потомков. На себя самого.

Все зря, все не впрок. Не в коня корм!

Историческая оскомина. Сколько вдохновения и труда, сколько мученичества, сколько страстного убеждения — и внапраслину все. Как издревле — убивают, обманывают, пьют, калечатся и калечат…

Непробиваемая порода.

Или не зря?.. Или все-таки не совсем зря?..

Ведь при всем бессилии обратить массу — что-то все-таки остается у единиц?.. Что-то передается, как-то срабатывает?.. Эстафета — только от лучших к лучшим, но вдруг — и НЕ ТОЛЬКО к лучшим?..

Существенно: что удается — то не намеренно, а как-то нечаянно и побочно, само…

В этом и чуется воля Высшая, и отсюда приходишь к мистической надежде, к молитве.

Да, надо действовать, действовать вопреки…

Смех небесный

Кто же Ты, сделавший эту хрупкую плоть вулканом своей энергии? Сколько, о, сколько ее пронеслось уже через слово мое, через клавиши — океан, мощь разрывающая…