Виктор Шейнов - Скрытое управление человеком

Подтасовки

Им нет числа. Приведем для иллюстрации лишь две.

От имени кандидата вас приглашают к нему на "чаепитие с раздачей подарков" в какой-нибудь ДК на окраине города. Потом вы будете чертыхаться и проклинать «обманщика».

Еще один способ «дезинформации» — распространение "листовок кандидата" о том, что он снимает свою кандидатуру.

Ассоциации

Если образ кандидата удается ассоциировать с чем-то приятным, — это успех. Если с неприятным, — поражение.

Когда Жириновский баллотировался в губернаторы Белгородской области, на агитационных автобусах ЛДПР было крупно написано: "На Белгород". Однако у народа подобные фразы ассоциируются с фашистскими призывами: "На Москву". Советам психолога Жириновский тогда не внял. И потерпел сокрушительное поражение, как фашисты под Курском и Белгородом.

Рейтинги

Определяя лидера в предвыборном марафоне, опрос общественного мнения тем самым и создает этого лидера. Все хотят голосовать за сильного, но никто — за слабого.

Здесь срабатывают два психологических феномена, которые мы ранее обсуждали. Во-первых, конформизм — желание быть со всеми, "как все". Во-вторых, эффект неудачника: их не любят, предпочитают удачливых.

С рейтингами же носители грязных технологий могут обращаться вольно. Огласив накануне выборов более высокий рейтинг нанявшего их заказчика, социологи обеспечивают реальное увеличение количества поданных за него голосов.

Голосование за "образ"

Только 6 % наших сограждан читают предвыборные программы. Остальные делают выбор по принципу "нравится — не нравится". Но в том-то и дело, что нравится или не нравится им не кандидат как таковой, а его образ. Избиратели голосуют за «брэнд», торговую марку. Путин — это "сильная рука", Примаков — «стабильность», Зюганов — "прекрасное прошлое". Именно это дает возможность манипулировать избирателями.

В создании образа большое значение имеют факторы восприятия. Многих поражал высокий рейтинг Примакова, когда Ельцин отправил в отставку его правительство. Кроме естественного для его менталитета сострадания к "незаслуженно обиженному", его популярности способствовали и следующие обстоятельства: неторопливая манера говорить, очень низкий, внушающий доверие голос, основательный внешний вид создавали у многих людей ощущение уверенности, предсказуемости, чувства, что "этот человек знает, что делает".

Из напутствия самого известного в мире имиджмейкера — "творца президентов" — Жака Сегела политикам: "О вас будут судить больше по внешности, чем по уму. Не обижайтесь на мою просьбу, но наведайтесь к парикмахеру, купите себе темный костюм, светлую рубашку и галстук. Взгляните на своих противников: у них нет никаких целей, но выглядят они прекрасно".

Особенно внешний вид важен для избирательниц. Если они сочтут, что кандидат одет безвкусно, никакая самая хорошая программа ему не поможет!

"Порча" образа

Для того чтобы подпортить восприятие избирателями кандидата, его противники могут пойти на самые грязные приемы. На рекламном плакате одного из кандидатов в Госдуму, некоего гражданина П., конкуренты ночью подписали фразу: "А еще жена П. постоянно жалуется, что заколебалась стирать его носки — у гражданина П. так пахнут ноги!"

Даже если избиратель не поверит этому, фамилия П. будет теперь невольно ассоциироваться с брезгливым чувством, которое вызывают у нас дурно пахнущие ноги.

Ярлыки

"Дерьмократы", «коммуно-фашисты», «киндер-сюрприз», «семья» — яркие, запоминающиеся словечки надолго прилепляются к тем или иным политикам, формируя вполне однозначный образ.

Остроумно поступили противники А. Буркова на губернаторских выборах в Екатеринбурге, скрестив его фамилию с фамилией Баркашов. И вышло, что все, кто ею поддерживает, — «буркошовцы». Мрачная аналогия оказалась поистине убийственной.

Накануне думских выборов 1995 года на рекламных плакатах кандидата в депутаты Павла Бунича «доброхоты» из команды соперника перед фамилией подрисовали букву «Е». Округ помирал от хохота, весомое количество голосов было потеряно.

Но случаются и проколы. Так, во время предвыборной кампании в Красноярском крае А. Лебедя назвали «птеродактилем», а его электорат — «зоофилами». Не помогло — противники не учли, что далеко не всем избирателям знакомо слово «зоофил», а кто такой птеродактиль, вообще помнят единицы.