Носсрат Пезешкян - Торговец и попугай. (Восточные истории и психотерапия).

Наш контакт с иными культурами происходит не только благодаря средствам массовой информации. Он может быть и непосредственным. Иностранные рабочие, например, живут с нами в одном доме, на работе мы встречаем представителя иной культуры, а в отпускное время нас особенно привлекает пребывание в незнакомой стране. Разумеется, эти контакты не всегда обходятся без трудностей. Очень часто могут возникать непонимание, страх, агрессия, недоверие, предрассудки, доходящие иной раз до групповой ненависти.

Применяя межкультурный подход, мы изучаем действующие в данной культуре ценности, нормы, принципы, стили поведения, интересы и перспективы. Однако именно здесь и таится опасность для межкультурного подхода. Присущая межкультурному подходу типизация – «немец», «перс», «восточный человек», «итальянец», «француз» и т.п. – может привести к стереотипам и предубеждениям, поэтому представляется особенно важным при межкультурных описаниях не забывать о том, что мы имеем дело с типизацией, то есть с абстракцией, со статистическим законом больших чисел, которые всегда допускают исключения и могут быть опровергнуты единичными случаями и особенностями исторического развития. В этом смысле возможны различные парадоксы, с которыми мы часто сталкиваемся в жизни. Так, например, «восточный человек», проживающий в Пруссии, часто придает серьезное значение пунктуальности, точности, в то время как «житель восточной Пруссии» к этим качествам относится иногда пренебрежительно и может вполне оказаться «своим человеком» в атмосфере восточного базара.

Наряду с культурной средой существует и воспитательная среда, в рамках которой каждый создает свою «систему культуры» и которая может прийти в столкновение с иными, чуждыми ему системами. Тем самым межкультурная проблематика превращается в проблематику межчеловеческих отношений и внутренней психологической переработки конфликтов. Именно поэтому она становится предметом психотерапии.

Истории как средство психотерапии

Только часть правды

О пророке Мухаммеде* рассказывают следующую историю. Пророк с одним из своих спутников пришел в город, чтобы учить людей. Один из сторонников его учения обратился к нему с такими словами: «Господин! В этом городе глупость не переводится. Жители здесь упрямы как ослы и ничему не хотят учиться. Тебе не удастся наставить на путь истины ни одного из этих бесчувственных людей». Пророк выслушал его и ответил благосклонно: «Ты прав!» Вскоре другой член общины с сияющим от радости лицом подошел к пророку: «Господин! Ты в благословенном городе. Люди жаждут услышать праведное учение и открыть сердца твоему слову». Мухаммед благосклонно улыбнулся и опять сказал: «Ты прав!» «О господин, – обратился тогда к Мухаммеду его спутник, – одному ты говоришь, что он прав. Другому, который утверждает обратное, ты тоже говоришь, что он прав. Но не может же черное быть белым». Мухаммед ответил: «Каждый видит мир таким, каким он хочет его видеть. Зачем мне им обоим возражать. Один видит зло, другой – добро. Мог бы ты утверждать, что один из них сказал неправду, ведь люди как здесь, так и везде в мире одновременно и злые и добрые. Ни один из них не сказал мне ничего ложного, а всего лишь неполную правду».

Истории могут оказывать самое различное воздействие. Нас интересуют прежде всего те функции историй, которые вызывают изменение жизненных установок, то есть их воспитательное и терапевтическое значение. При этом мы выделяем следующие четыре жизненные сферы, представляющие собой чаще всего главный источник конфликтов: отношение к телу, к физическому здоровью; отношение к преуспеванию в деятельности; отношение к другим людям, к семье, родственникам, друзьям, коллегам (общительность/традиция); отношение к интуиции, фантазии и к будущему.

Чтобы избежать недоразумения, мы сознательно ограничились тем, что в восточных историях выделили прежде всего их психосоциальную функцию, соотнесенную с особой психотерапевтической ситуацией или с отношениями,сходными с психотерапевтическими. Таким образом, мы затрагиваем только один аспект историй. Читатель же может воспринимать истории и как произведения искусства, как литературные миниатюры, понимание которых отнюдь не исчерпывается их психологическим толкованием.

Функции историй

Истории можно разделить на две группы:

истории, которые утверждают существующие нормы;