Сборник - Особое детство. Шаг навстречу переменам

И вот после разговоров с мамами (иногда с папами) наших детей, после чтения писем, полученных от них, я уверена, что при множестве проблем и нужд родителей одной из самых насущных является эта, духовная, нужда. Но возникает законный вопрос: нужда, допустим, имеется, но ты-то тут при чем? Да, я осознаю, что не имею ни сил, ни знаний, ни возможностей, чтобы помочь в этой нужде. Я могу быть только внимательным, заинтересованным слушателем этих вопросов, этих историй, и собеседником в той мере, в какой каждый человек может поделиться с другим своим видением мира и своим маленьким опытом общения с Тем, Кто ведет постоянный, тихий и совершенно индивидуальный диалог с каждым человеком. Вот эти обращенные ко мне, за неимением другого слушателя, слова:

– Соседка увлеклась учением Грабового, дала мне почитать несколько книг. Как Вы думаете, наверное не стоит читать это? Мне интересно, но почему-то и страшно.

– У меня нет знания Библии, святых, святоотеческой литературы и внутрицерковной жизни. У меня нет возможности ходить в церковь, не могу отойти от ребенка, да и муж бы не одобрил. Но у меня есть несколько дней и ночей, когда Бог держал меня на ладони, после чего разговоры о Его существовании стали неважны для меня. У меня есть приливы и отливы – когда Бог разговаривает то громче, то тише, и у меня есть постоянные слова к нему и сердечное обращение на самой глубине: «Не оставь, веди, помилуй!» Когда попадаешь в постоянство связи с Его рукой, то «воскресного» христианства не бывает, оно пронизывает ежедневный быт, становится самобытным, очень естественным: от «Помоги сегодня никого словом не обидеть!» до «Как Ты удивил меня, Господи!!!»

– Когда-то я ходила и в православный храм, и в другие конфессии (долго перечислять) и, знаете, я пришла к большому разочарованию в так называемых «пастырях». И я пришла к тому, что Господь – Пастырь мой, как сказано в псалме 22, и другие мне не нужны.

– Спешу сообщить Вам результат поездки: ДИАГНОЗ НЕ ПОДТВЕРДИЛСЯ!!!!!!!!!!! СлаваБогу за всё!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

– Прошу, помолитесь особо за мое здоровье. Что-то неладное с головой и спиной, совсем без продыху, на одних таблетках. Это, конечно, нервы. Но отдыха не предвидится... Пытаюсь лечить себя божьими промыслами... Как? Не опишешь в словах. Очень верю, что даже простой водой можно вылечиться, если прочесть над ней Божье слово.

– Дочка говорит: «Папа тебя обижает, а ты его прощаешь, такон никогда не исправится...» Что говорить в ответ? Молчу. Как трудно мне было бы без веры. Вера всё же очень упрощает жизнь, сокращает время зла.

– Я стесняюсь задать вопрос: А какой Вы Веры? У меня вся семья православная, и дети крещены в православной церкви. Я выбиваюсь из общего ряда. Я просто верю в Бога. Я родилась в семье староверов, крещена в старообрядческой церкви. Мать в зрелом возрасте ушла к евангелистам (баптистам). И воспитывала нас, шестерых детей, в этой вере. Поэтому в душе у меня разлад.

– У наших друзей, семейной пары, уже есть дети. Самим – чуть за тридцать. Ожидают ребенка. На очередном осмотре на УЗИ обнаружились множественные патологии у плода (уродства, жидкость в полостях). Врачи настаивают на вызове преждевременных родов (иначе зачем тогда УЗИ?) Они сходили к батюшке, тот положил «запрет на убийство». Они решили рожать. Врачи требуют с них документ-отказ от преждевременных услуг акушеров по нравственным соображениям. Но все-таки мы вместе с ними сейчас мучаемся: зачем тогдауспехи в науке по внутриутробному сканированию плода наранней стадии? Нельзя ли узнать у сведущего человека, прав ли священник или просто попался такой равнодушный?

– У нас с декабря сплошные приступы, «сезон торнадо». Со стихией не поспоришь. Что нового принес смерч... После серии крайне тяжелых приступов Маша стала улыбаться только правой половиной лица и не пользоваться левой ножкой. Слава Богу, позже все восстановилось. Как ни странно, обрушения остатков моего духа не произошло, я была уверена, что это временно. Еще был случай странного припадка, будто малярии. Ночью. Удержать в руках, прижать к себе было нельзя. Это был не приступ и не озноб. Это были судороги – как мне втемяшилось откуда-то со стороны в голову – другого происхождения, призванные победить эти, те, что есть. Я кувыркаюсь с высоты мистических откровений, видений, проныриваний, какуж их ни назови, от бессоницы, на серый бетон безмыслия, бесчувствия... Потом начинаю вдруг хныкать от богооставленности. А потом понимаешь: только на кресте можно говорить о богооставленности. А все остальное – просто: поспи и все пройдет. Или: помрем – узнаем.