Уитни Филлипс - Трололо [Нельзя просто так взять и выпустить книгу про троллинг]

Из всех этих характеристик самой очевидной и очевидно проблематичной является устойчивая эмоциональная диссоциация (отстранение) троллей. Троллей ничуть не волнует посеянный ими хаос, если не считать того, что этот хаос весьма забавен – по крайней мере для них самих. Как уже говорилось, «я сделал это ради лулзов» зачастую единственное объяснение, которое можно получить от тролля, и это признак того, что я хочу назвать маской тролля – концепции, которая связана с введенным антропологом Грегори Бейтсоном понятием игрового фрейма и усложняет его.

Как утверждает Бейтсон, игровой фрейм устанавливается, когда участники интонацией или на языке тела показывают, что определенное поведение, которое в иных случаях означало бы что-то совсем другое (например, оскорбление в кругу друзей), следует воспринимать как игру {56} 56 Gregory Bateson, “A Theory of Play and Fantasy,” in Steps to an Ecology of Mind (Chicago: University of Chicago Press, 1972), 177–193. . Троллинг устанавливает сходный фрейм, но, в отличие от описания Бейтсона, которое подразумевает благие намерения и взаимодействие, маска, которую носят тролли, исключает взаимность – только тролль может носить маску. С другой стороны ожидается, что объект воздействия игрового поведения тролля принимает все всерьез, и чем серьезнее, тем лучше. Если мишень не воспринимает троллинг всерьез, значит, тролль проиграл.

Далее мы рассмотрим процесс, посредством которого тролли получают свои маски, и представим альтернативную точку зрения на взаимосвязь между троллями, лулзами и их постоянно меняющимся набором мишеней. Для этого я воспользуюсь материалом онлайновых интервью, которые проводила в 2011 г. в «Фейсбуке».

Чтобы взять интервью, я разместила запрос на странице одной из моих исследовательских групп в «Фейсбуке» (в следующих главах я опишу мои методы исследования гораздо подробнее). Несколько респондентов уже давно сотрудничали со мной, несколько были троллями, которых знали другие тролли и рекомендовали мне. Большинство троллей, отвечавших на вопросы, идентифицировали себя главным образом с фейсбучными троллями, хотя некоторые использовали «Фейсбук» для троллинга только от случая к случаю, а местом своей постоянной тролль-дислокации считали /b/. Независимо от их происхождения, я предлагала каждому троллю выбор – использовать псевдоним или идентифицировать себя просто в качестве анона. Хотя утверждения интервьюируемых не выражают мнение всех троллей и не должны рассматриваться в таком качестве, высказанные ими позиции широко распространены среди троллей, с которыми я общалась лично на форчановской /b/, в «Фейсбуке», на «Ютьюбе» и в «Скайпе».

Первое и основное исходное допущение троллей касалось связи между троллингом и реальным миром. Один тролль с /b/ объясняет это следующим образом:

Если кто-то в Сети назовет меня косоглазым или вьетнамозой, мне абсолютно пофиг. Но если меня так назовут в реале, в зависимости от того, кто это говорит, я захочу выбить из них все дерьмо… Дело в том, что в Сети они понятия не имеют, какой я расы, и просто пытаются меня затроллить. Это меня забавляет. А в реале они на самом деле оскорбляют мою культуру и расу, и этого я не потерплю, разве что от моего друга или типа того {57} 57 Anon2, обмен сообщениями с автором в «Фейсбуке», июнь – август 2011 г. .

Подавляющее большинство троллей, с которыми я работала, подчеркивают, что их тролль-личности и их офлайн-личности (в реале) следуют абсолютно разным наборам правил. Несмотря на очевидную и биологически необходимую связь между троллем и человеком, который за ним стоит, и на корреляцию между реальным жизненным опытом и поведением в онлайне (даже просто в плане поисковых запросов или базового доступа к технологии), тролли считают, что имеется фундаментальное различие между тем, что они делают как тролли и как люди. Этот предполагаемый разрыв возникает не от того, что какие-то поступки следует считать настоящими , а от того, к какому «я» относят конкретные поступки; мысли, выражаемые тролль-личностью человека, не обязательно отражают его мысли как члена общества. Мало того, что этим двоим не сойтись никогда, как киплинговским Западу и Востоку, – по словам троллей, которых я опрашивала, они упорно работают над тем, чтобы гарантировать невозможность такой встречи.

Конечно, границы между онлайном и офлайном становятся все более расплывчатыми. Среднестатистические интернет-юзеры могут заниматься своей «реальной» жизнью и в Интернете и вне его. Точно так же поведение троллей не обязательно ограничивается онлайном. Вот что думает об этом один мой респондент: