Александр Васютин: Карнеги по-русски, или Азбука разумного эгоиста

Во взаимоотношениях с другими людьми мы постоянно вынуждены балансировать на грани конфликта. И только нежелание обострять отношения вынуждает нас сдерживаться. Живя среди себе подобных, мы просто вынуждены сознательно ограничивать свои желания. Это необходимость, своеобразная техника безопасности совместного существования.

Человек является по очень многим параметрам уникальным образованием для нашей планеты. Другого подобного существа, если не считать крысы, на Земле днем с огнем не найти. А связана его уникальность вот с чем.

Животные в драках между собой, как бы они ни были внешне свирепы, всегда соблюдают неписаный кодекс чести. Они почти никогда не убивают друг друга! Чем тяжелее вооружен хищник, тем более аккуратнее он использует свои «боевые возможности» относительно своего сородича. Исключением являются крысы.

В отношении к «своим» крысы — милейшие создания, источающие мед мягкие, пушистые комочки, образцы почти чистого альтруизма. Относительно членов другого клана — свирепые и беспощадные убийцы, готовые мгновенно разорвать чужака на кусочки.

Межклановые войны крыс очень напоминают по свирепости и смертоносности человеческие войны. Этологи считают крыс наиболее вероятными претендентами на трон царя природы, ежели тот по какой-либо причине окажется вакантным.

Если мы будем каждый раз ждать благодарности за свои труды, то многократная головная боль нам обеспечена!

Ты, дорогой мой читатель, конечно же видел драки собак. Крику, шуму, клацанья зубов и тому подобного в этом «спектакле» масса! Но больше чем разорванным ухом это дело редко кончается. Если даже конфликт и кончается смертью одного из его участников, то это скорее несчастный случай, чем запланированный результат. Природа ради сохранения вида вложила в хищников специальные инстинктивные ограничители.

А у нехищников таких ограничителей мало или же их нет вовсе. Но этим животным и нечем реализовать свою агрессию. Поэтому их «социальные конфликты» обычно кончаются без эксцессов.

Но человек-то начинал свою «карьеру» с травоядного, и только потом, по мере развития и набирания ума понял, что намного выгоднее быть также и плотоядным. И вместе с употреблением мяса в нем начала расти агрессивность. А инстинктивных ограничителей в человека природа не успела вставить!

Дело дошло до того, что Человек при случае не гнушался пообедать своим соплеменником. В природе среди других животных этого почти никогда не встречается!

Человек научился пользоваться орудиями. Что, конечно же, обеспечило ему колоссальный рывок вперед в развитии! Но и чуть не погубило. Он стал очень тяжело вооруженным хищников. С тех пор в драках с другими людьми его агрессия ничем не ограничивается.

· Не будете ли вы настолько любезны, не повторите ли свой вопрос?.. «Спиру», Бельгия

В начале своей истории Человек с упоением дрался с себе подобными ради завладения всем мало-мальски ценным, что он углядел у более слабого собрата. Потом люди начали организовываться в своеобразные банды — орды и с огнем и мечом прокатываться по земле (вспомним гуннов, Чингиз-Хана, Македонского).

Но по мере «взросления» Человек начал понимать, что такое поведение не обеспечивает ему спокойного существования. Во время войны запросто можно погибнуть самому, победители могут разорить страну и так далее и тому подобное. Человек вынужден был прийти к ограничению своей агрессивности относительно соплеменников.

Он начал включать в число «неприкасаемых» все более и более широкий круг окружающих его людей. И, если эта тенденция сохранится, то в конце концов все люди станут друг другу братьями и сестрами!

Но пока что этого еще не произошло. Сегодня, если Человеку что-то не нравится в поведении соплеменника, он хоть и не хватается за дубинку с намерением раскроить нахалу череп, все равно весь «кипит» от переполняющих его эмоций, а потому вынужден сдерживаться.

И, конечно же, даром ему это не проходит. Ведь человек привык реагировать на любую опасность бурно и активно. У него в момент стресса выбрасываются в кровь особые вещества, которые готовят его к действию. Человек наступает на горло той «песне», что готова сорваться с уст, и в этот момент он напоминает паровой котел, который вот-вот взорвется.

Слова Остапа Бендера о том, что атмосферный столб давит на него значительно сильнее, чем на окружающих, вполне могут сказать о себе многие наши современники, даже если они и не являются «великими комбинаторами».