Дэрил Шарп - Психологические типы. Юнговская типологическая модель

Современная технология обеспечила нас многими полезными инструментами, быстрыми и легкими способами совершить и создать то, что иначе было бы крайне затруднительным, или требующим огромных временных затрат Процесс понимания самого себя, однако, весьма сложен на коротком отрезке времени Он остается жестко привязанным к индивидуальному усилию и одно временно обогащенным и расцвеченным этим усилием.

Экстраверсия и интроверсия — типологические конституциональные установки. Первичный интерес экстраверта лежит в объекте, а у интроверта этот интерес кроется в субъекте.

Если мы пожелаем изучать возможные медицинские следствия этих двух базовых установок, то прежде всего должны понять сам момент, в котором возникают субъект и объект.

Субъект и объект всякий раз появляются тогда, когда взаимоотношения, до того управлявшиеся мистическим соучастием [50] Термин мистическое соучастие был введен антропологом Люсьеном Леви-Брюлем и часто использовался Юнгом для обозначения примитивной бессознательной связи, в которой кто-либо не может ясно отделить себя от других людей. Это то, что лежит в основе естественного явления проекции, в которой человек видит в ком-то еще те характеристики, которые в действительности принадлежат ему самому. (participation mystique), подвергаются критике, выставляются на критическое обозрение или самим субъектом, или кем-то еще. Данное событие может воздействовать на всю личность, например, на маленького ребенка или, в значительной степени, на бессознательное недифференцированных людей (людей, не сознающих своего отличия друг от друга). Но даже и у дифференцированных взрослых мы все еще обнаруживаем бессознательные области, нуждающиеся в развитии. Последнему способствуют конфликтные ситуации, провоцирующие критику и, таким образом, ведущие к разрушению состояния мистического соучастия.

Под конфликтом мы понимаем то, что два человека в данных конкретных взаимоотношениях обнаруживают свое пребывание в них не в полной гармонии. Индивид, который переживает это нарушение гармонии является субъектом, а его партнер по конфликту, по отношению к которому он чувствует дисгармонию, представляет объект.

Можно наблюдать как это нарушение проявляет себя в индивиде: вызванный аффект включает в себя проблему анимы-анимуса. Наблюдается также нарушение приспособления к новой объективированной среде, которая создает дальнейшие эффекты, констеллируя проблему тени.

Классическим примером являются маленькие дети: рано или поздно они делают открытие, что их родители, оказывается, не всегда правы и правильны в своих делах и поступках, как это предполагалось ранее. Возникает аффект: гнев на родителей, из которого следуют упрямство, грубость, непокорство, ведущие к проблеме приспособления. Перед ребенком встают сомнения и вопросы, такие как: Кто я есть? или Кто мои родители? и далее. Что это такое “Я”? Что такое “отец”, “мать”? Здесь-то и рождаются субъект и объект. Подобные ситуации незамедлительно констеллируют родительские архетипы, а, следовательно, значительную энергию аффекта.

Та же самая проблема возникает у каждого, когда мистическое соучастие постепенно ослабевает и исчезает. Хотя проблема, в общем-то та же самая, сам способ, которым она прорабатывается, варьирует сообразно тому, куда направлен первичный интерес: к субъекту или к объекту. Индивидуальный ход, который разрешает проблему и обозначает базовую установку.

Интроверт прежде всего имеет отношение к субъекту, и поэтому он начинает осознавать беспокоящие факторы у субъекта. В этот момент и возникает аффект. Интроверт склонен подавить этот аффект и с готовностью устремляется на выполнение этой задачи, ища новую успокаивающую ориентацию. Его мало волнует (или совсем не волнует) трудность во внешнем приспособлении к объекту. По этой причине интроверт постоянно предстает как отрицательный, “теневой”, показывающий себя странным, капризным, высокомерным и даже зловещим.