Юлия Лапина - Тело, еда, секс и тревога [Что беспокоит современную женщину. Исследование клинического психолога]

У нас слабо работающие социальные лифты, а самый короткий путь женщины к власти лежит через сексуальность. Все это сегодня – грустная реальность и наследие патриархального строя. При таком раскладе непросто говорить: «Не важно, какое у тебя тело, важно, какой ты человек». Доступ к вроде бы как полагающимся каждому гражданину благам (например, к хорошей медицине, образованию и безопасности) в реальности многим женщинам достается благодаря деньгам и (или) мужчинам. А те женщины, которые могут все это обеспечить себе и своей семье, по исторической инерции продолжают конкурировать друг с другом, в том числе используя и тело.

Тело прочно заняло место в иерархии социальных ценностей. Если ты сексуальна и вызываешь интерес у мужчин, то это добавляет тебе очки в социальной конкуренции (правда, одновременно повышается градус зависти и связанных с ней проблем, но таковы правила игры). Так было во все времена, независимо от постоянно меняющихся признаков сексуальности. Когда-то таким признаком была полнота (еды мало, она очень дорогая), а теперь худоба (еды много, она дешевая и есть везде, к тому же в эпоху тотального стресса это самый простой регулятор настроения, когда для других средств нужен либо навык, либо большие деньги). Когда операции по увеличению груди были доступны лишь голливудским звездам, признаком сексуальности была большая, хирургическим путем сделанная грудь.

Сторонники движения «бодипозитив» (то есть хорошее отношение к любому телу), которое так сложно приживается в России, призывают не столько к любви к собственному телу, каким бы оно ни было, сколько к изъятию темы тела из общественного фокуса вообще, в том числе и как средства конкуренции. Если основной лозунг бодипозитива: «All bodies are good bodies» («Все тела одинаково хороши») – становится правилом, то пропадает привычная система координат и наступает телесная инфляция, что невозможно, если тело – ходовая валюта, с помощью которой хотят купить базовую человеческую потребность – любовь. Причем купить даже не у других, а хотя бы у самих себя.

Стоит еще добавить, что страх полноты как страх несоответствия социальным критериям связан и еще с одним нюансом. Сегодня в обществе, претендующем на демократию и толерантность, формально запрещено травить людей по национальному, гендерному, статусному признаку – это неэтично. Однако травля все равно существует, только она стала немного «нелегальной».

Жизнь в большом городе, где, кажется, все сделано для того, чтобы нарушать личные границы и вызывать в людях злость [22] Статья, в которой исследуется влияние на мозг жизни в большом городе. Там приводятся данные, что люди, родившиеся и живущие в мегаполисах, имеют больший риск развития психозов, депрессий и тревожных расстройств ( https://www.psychologytoday.com/blog/mind-wandering/201208/stress-and-the-city ). , – ежедневное испытание на способность выдерживать собственное раздражение. И это большое искушение, когда общество позволяет обрушивать накопленное раздражение на любого полного человека: ведь годы диетической культуры четко связали полноту и моральную нечистоплотность. И тогда уже древние механизмы агрессии на тело (в том числе и чужое) и способность психики к проекциям дают возможность большинству отыграться на тех, кто не блюдет моральную чистоту и не контролирует свои пищевые желания.

Эти механизмы срабатывают автоматически. Представьте: в вагоне метро тесно, и дискомфорту людей нужен выход, иначе его придется терпеть, растрачивая свой драгоценный ресурс. Тут пассажиры замечают в толпе полного человека, и общее раздражение адресуется ему, как будто он один создает давку. Мозг легко «разрешает» бушевать раздражению, потому что «тот толстяк сам виноват, что такой большой». При этом общество готово понять и простить мать, чей ребенок непрерывно плачет в течение всего рейса Москва – Нью-Йорк. И к пассажирам, которые откидывают самолетное кресло в тот самый момент, когда сидящий позади только умудрился разместить поднос с едой на микроскопическом столике, общество тоже относится вполне терпимо. Считается недопустимым раздражаться на бабушек, которые движутся в толпе по переходу со скоростью коматозной улитки, важно волоча за собой негабаритную тележку. Даже работники сферы обслуживания, чей менталитет не изменился со времен Советского Союза, которые смотрят на вас так, будто вы подняли их с постели в 5 утра в воскресенье, не вызывают такой безусловной агрессии. А лихачами на дорогах, которым, видимо, дали права в обмен на процедуру лоботомии, кто-то даже восхищается. Агрессия по отношению к ним не легализована, она остается вашим индивидуальным выбором, более того, считается вашей проблемой. И лишь когда нас раздражает полный человек, это каким-то мистическим образом становится только его проблемой.