Берт Хеллингер - Источнику не нужно спрашивать пути

На этот крик пришел верблюд. Он посмотрел на мартышку снизу вверх и спросил:

— Да что с тобой сегодня?

— Я жду большого слона, — ответила мартышка.

— Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!

Верблюд подумал: «Чего же она хочет на самом деле?» Ближе к обеду пришел лев. Он лег под дерево, собравшись подремать, и тут услышал истошные вопли мартышки.

— Что это с тобой сегодня? — спросил лев.

— Я жду большого слона. Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!

Лев подумал: «Чего же она хочет на самом деле?» После обеда пришел носорог. Услышав, как вопит мартышка, он удивленно спросил:

— Что с тобой сегодня?

— Я жду большого слона. Я тресну ему по башке этим орехом, да так, что башка у него треснет и искры из глаз посыплются!

Носорог подумал: «Чего же она хочет на самом деле?» Вечером пришел большой слон, потерся об пальму, стал срывать хоботом листья и есть их. Маленькая мартышка сидела на верхушке пальмы, замерев от страха, не решаясь вымолвить ни слова. Большой слон посмотрел вверх и, увидев мартышку, спросил:

— Что это с тобой сегодня?

— Ничего. Я тут сегодня днем орала без умолку, но ты же не принял это всерьез?

Слон только подумал: «Чего же она хотела на самом деле?» Потом слон протрубил, собрал свое стадо и потопал своей дорогой.

Мартышка еще долго сидела тихо. Потом она спустилась на землю, расколола свой орех об камень, выпила молоко и стала есть мякоть.

Еще кое-что необходимо учесть. Несознательное не воспринимает отрицания. Когда мы, например, говорим ребенку: «Смотри не упади!» — душа слышит: «Смотри, упадешь!». Душа не слышит частицу «не». Поэтому полезно формулировать подобные фразы утвердительно, без частицы «не». Например: «Будь осторожен!» — или: «Счастливого пути в школу!» — или: «Обращайся с ножом осторожно!» В этом смысле также полезно в процессе рассказа истории формулировать все фразы утвердительно.

Рассуждать о религии всегда рискованно, поскольку мы практически ничего не знаем о тех вещах, на которых она основана. Но мы можем проанализировать, что происходит с нами, если мы тем или иным образом причастны к религии, и какое воздействие это оказывает не только на нас, но и на других: объединяет религия людей или разобщает. В настоящей главе речь пойдет об осознании такого воздействия.

Все религии, известные на Западе, основаны на проведении различия между добром и злом. Они являются, так сказать, продолжением учения о добре и зле.

Откуда же идет это различие? Проведение различия между добром и злом характерно только для человеческого сообщества. Только люди различают такие понятия, как «добро» и «зло». Давайте рассмотрим, в чем кроются корни этого различения? В нашей совести. Причем такая совесть ограничена весьма узкими рамками.

Совесть — это один из последних мифов западного образа мышления, который необходимо разоблачить, чтобы наконец преодолеть скверные последствия этого мифа. Совесть — это, по сути дела, некий инстинкт. Это инстинкт, при помощи которого мы способны к непосредственному восприятию вещей. Аналогично тому, как в процессе поддержания равновесия мы во всякий момент можем определить, находимся мы в равновесии или нет, мы пользуемся совестью для непосредственного восприятия того, имеем мы право на принадлежность или нет. Право на принадлежность в нашей семье.

Состояние совести зависит только от наличия права на принадлежность или его отсутствия. Поэтому совести не присущи определенные общие принципы, она только призвана ответить на конкретный вопрос: «Что я должен сделать, чтобы иметь право на принадлежность, чего я должен избегать, чтобы не утратить это право?»

В этом смысле спокойная совесть — это не что иное, как: «Я уверен в своем праве на принадлежность», а неспокойная совесть: «Я должен следить за тем, чтобы не утратить свое право на принадлежность».

Это то же, что и поддержание равновесия. Как только мы теряем равновесие, мы начинаем падать. Ощущение падения настолько неприятно, что вынуждает нас немедленно восстановить равновесие. Так же и неспокойная совесть вынуждает нас таким образом изменить свое поведение, чтобы вернуть себе право на принадлежность. Это и есть основная функция совести.

Отсюда идет различение добра и зла. Но совесть различает добро и зло только в одном смысле: хорошо только то, что гарантирует мое право на принадлежность, а плохо только то, что ставит это право под угрозу. Такое различение добра и зла характерно только для отношений внутри семьи. Плохим для семьи будет то, что не соответствует ее устоям. Поэтому с помощью или под влиянием этой совести мы иногда проклинаем или исключаем других. Таким же образом различение добра и зла в рамках одной семьи переносится и на отношения между другими группами.