Донна Наказава - Осколки детских травм. Почему мы болеем и как это остановить

Детский психиатр Дэн Зигель, доктор медицинских наук, автор книги «Озарение: сила и цель подросткового мозга» ( Brainstorm: The Power and Purpose of the Teenage Brain ), объясняет дилемму ребенка следующим образом: «Когда родитель является источником травмы, мозг ребенка говорит: “Беги от этого человека, чтобы выжить”. Но в то же самое время мозг дает другую команду: “Держись этого человека, этот человек – твое спасение”.

Если одна часть мозга говорит: “Держись мамы”, а другая: “Уходи”, это неразрешимый биологический парадокс, – продолжает Зигель. – Активируются две схемы, имеющие абсолютно разные цели. Ребенок не может выполнить две команды одновременно. Сознание ребенка разрывается, и это уже не столько эмоциональная, сколько реальная травма для мозга».

Источником постоянного стресса для детей становятся и родители, не способные управлять своими собственными реакциями. Ребенок не может отмахнуться от эмоций взрослого человека и одновременно переживает свои эмоции. Не слишком ли много для неокрепшей психики? «Любого сведет с ума необходимость испытывать множество эмоций, – говорит Рут Ланиус. – Да еще когда вы осознаете, что не можете действовать в соответствии с ними, иначе вообще конец. Единственный выход – отделиться от своих эмоций, но тогда вы теряете эмоциональное осознание того, что происходит вокруг вас».

Даже если травма проистекает из другого источника негативного опыта – смерть или тяжелая болезнь кого-то из родителей, или развод, или постоянные ссоры на глазах у ребенка, – ребенок не может решить задачу «борись или убегай», выбрав что-то одно. Сеть пассивного режима работы мозга, поясняет Ланиус, выключается, и ребенок перестает понимать, как поступить в данную минуту и что делать потом. «Если ребенок живет в условиях постоянного стресса, выключение чувств становится для него единственным способом выжить, – говорит Рут. – Но это означает, что он вырастет не осознающим свои эмоциональные состояния, и для него все будет выкрашено одной краской».

Годы спустя это «замороженное состояние» отразится на попытке выстроить отношения с противоположным полом. Человек, травмированный в детстве, не умеет справляться с негативными эмоциями, он нуждается в эмоциональной поддержке, но не знает, как получить ее. Он не умеет распознать опасные или нездоровые ситуации, и это побуждает его оставаться в травмирующих отношениях, потому что эти отношения кажутся ему знакомыми и безопасными. Он может резко перейти из одного эмоционального состояния в другое, потому что у него отсутствует эмоциональная настройка на свои внутренние сигналы, которые по-хорошему должны были подсказать, где нужно обозначить более четкие границы, где он отдает больше, чем получает, где нужно идти вперед, а где лучше бы остановиться.

Рут Ланиус помогает пациентам, пережившим травму в детстве, научиться осознавать свои чувства – для некоторых это первый такой опыт. «Ко мне приходили на прием взрослые люди, которые никогда не переживали позитивных эмоций. Когда они начинают чувствовать нечто позитивное, приятное для них, они тут же меняют плюс на минус, и позитив становится негативом. И это не черта характера, просто так работает их мозг», – говорит она.

Это подтверждено экспериментально. Взрослым участникам исследования раздали карточки со словами, обозначающими разные эмоции, и позитивные, и негативные. Те, кто пережил травмирующий детский опыт, судя по электроэнцефалограмме, одинаково воспринимали все слова, для них не было разницы между «любовью» и «ненавистью».

Сканы мозга показывают, что у людей с недостаточной эмоциональной осознанностью утрачены нервные связи на критически важных участках мозга. Сеть пассивного режима работы мозга у них почти не работает; менее активной становится островковая зона, которая задействована в интроцептивном восприятии – насколько мы осознаем посылаемые телом сигналы, настраивающие нас на то, что происходит в данный момент. (Например, мы идем по темной улице, и внезапно к нам приходит обостренное чувство на физическом уровне: что-то не так. Волоски на руках встают дыбом, ритм сердца учащается. Мы ощущаем панику еще до того, как услышим шаги позади нас. Наше тело посылает нам сигнал опасности, чтобы мы могли отреагировать: бороться или бежать.)

Рут Ланиус также выяснила, что у людей с подавленной эмоциональностью наблюдается меньшая активность в коре головного мозга; это указывает на то, что такие люди «не способны определить собственное “я”; не осознают своих эмоций и даже не в состоянии здраво об этом подумать». Подавленная эмоциональность часто наблюдается у тех, кто потерял одного из родителей в очень раннем возрасте; позже у таких людей отмечается низкая самооценка, они чувствуют себя одинокими, оторванными от мира и неспособными выражать собственные чувства.