Дмитрий Соколов: Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией

Begushaya: А ты замечаешь, как сам нарываешься на причинение тебе боли? Все, что есть во мне садистского (а его не меньше, чем мазо…) немедленно оживляется от твоих постов, как от брошенной перчатки. Сейчас ты объявил свою собственную терапию? Сейчас большая часть социума больно стегает тебя розгами, увенчивает терновым венцом и вообще как бы реставрирует известный эпизод на Голгофе. Только вместо укола в сердце ты получаешь бальзам на раны от преданных поклонниц. Сюжет как-то не завершен получается – блин горелый. Его действительно как-то прожить надо, возможно, твое нутро сейчас требует освобождения от него. Потому ты и пишешь, проясняя фигуру на фоне. Я думаю, потому же один из моих любимых писателей, Стивен Кинг, пишет свои романы ужасов. Но он избрал более безопасный жанр, чем ты, и лично не подставляется под шквал огня. Потому я иногда пишу тебе, именно тебе, хамские письма, что это можно и востребовано, а мне необходимо. Если бы ты был более примитивно устроен (или более честен?), то собрал бы конкретную садо-мазо оргию (и народу бы нашлось на сей зов), но ты кормишь своего зверя жалкими крохами и до сих пор плохо сублимировался в творчестве. А теперь вот хорошо (стебусь).

Raby: Истории из этого журнала уже явно нельзя считать разрозненными записками – они скорее становятся главами, начинает проявляться сюжет, если и не в виде связанных событий, то в виде логически следующих друг за другом эмоций. Особенно способствует тому толпа "читателей", обступившая сцену и готовая линчевать плохих героев.

Все истории тут женские-садистские, про то как главный герой (Питэр Пэн? Мюнхаузен? Пан?) любил-убил какую-нибудь девочку, на разные лады. Вообще, _чисто_литературно_ начинает приедаться, приобретая привкус сериала: одну изнасиловал, другую изнасиловал, третью пытал с помощью боли в голове и все это ради любви и свободы.

Осмелюсь – как независимый читатель этого романа – спросить у автора: а где же противоположные – _мужские_, мазохистские истории? Конкретно: неужели за всю вашу революционно-половую деятельность вы ни разу не нарвались – не попались в лапы к мужу, не были биты жестоко и обидно приземленной публикой, не были высмеяны умно и цинично более сильным в какой-либо ситуации конкурентом, не наблюдали полный крах своего "интуитивного" подхода? Столько ярких историй побед над чужой плотью и духом (ой, то есть болезнью!) и ни одной истории падения!

А ведь упомянутый здесь Ялом обожал тему Суда над Магом, перешедшим границы дозволенного ради блага души пациента – он ее все время поднимал и каждый раз, насколько мне помнится, Мага таки жестоко мочили, отбирали лицензию и обращали в бегство. Таким образом Ялом соблюдал некое равновесие и застывал в конце каждого рассказа нейтральным вопросом. А у вас все как-то однобоко, точнее неизменно _чудесно_. Таким образом вы декларируете, что хотите писать правду, но на деле продолжаете рассказывать Чудесные Сказки про Свободу и Любовь. Сказки действительно чудные, но правда не в них, она вся так и осталась у Ялома :)

raby : Я наверное был чересчур конкретен, постараюсь сформулировать более точно… Заранее уточню, что это не критика вас лично или вашего метода, а чисто литературный взгляд:

1) Те чрезвычайно интересные тексты, которые вы пишете как "правдивые терапевтические истории", как мне кажется являются волшебными сказками, потому что:

а) у них всегда счастливый конец (хотя бы и завуалированный)

б) развязка и ключевые моменты происходят посредством _волшебства_

То есть то, что в жизни и в хорошей литературе занимает большую часть – все эти терзания и метания души, через которые и происходит (или не происходит!) рост и излечение – в сказке (и у вас) получаются волшебно: при помощи амулетов, волшебных сил или волшебных помощников. По сути, речь идет о том как решать проблемы – с помощью папы-мамы, или с помощью волшебного духа или своими силами, что наиболее трудно и болезненно. Например для Светы вы как бы фея – вы ей даете магическую таблетку и она становится Золушкой на одну ночь, но потом бьет двенадцать и она превращается обратно, да? И волшебный конец этой сказки – Свете пора возвращаться в жизнь, и там муж и вся эта двойственность.. В литературном романе это была бы только завязка – здесь бы и начались все перипетии с семейными раздорами, со взятием на себя ответственности, все смешалось в доме облонских… Но в сказке появляется волшебная "волна", в которой вы идете с мужем и все благополучно устраивается.