Дмитрий Соколов - Исцеляющее безумие - между мистерией и психотерапией

Вначале были какие-то нелепые заклинания и завывания, а потом Поль дождался того, чего и ожидал – шаман показал ему первый обманный трюк для лечения. Он заключался вот в чем: при сеансе исцеления, после всех завываний и танцев и прочей ерунды, шаман якобы высасывал из больного его болезнь, а потом торжественно сплевывал ее в виде кровавого комка. Так вот, как и думал Поль, все это был чистый обман: шаман заранее клал в карман пережеванный комок камыша, потом незаметно переносил его в рот, там надкусывал зубами собственную десну, жевал этот комок с кровью, а потом сплевывал и выдавал за «болезнь», которая теперь якобы покинула больного. Поль торжествовал и научился делать это легко и просто (завывания давались ему гораздо хуже).

В течение следующей недели учебы не было ничего интересного, а потом шаман внезапно уехал. Поль остался скучать в деревне. Но через три дня внезапно заболел один пожилой индеец, и когда его состояние ухудшилось до предсмертного, его родственники пришли звать Поля совершить сеанс лечения. Поль попал, конечно, в неудобное для себя положение, но уже убедившись в диком упрямстве и дремучей темноте своих соплеменников, он не стал спорить, а пришел провести сеанс. Он умел, в сущности, делать только один танец, петь только одну «песню духов» и знал единственный трюк с выплевыванием кровавого комка, и все это он сделал, дождавшись вечера, в доме своих соседей.

И на следующий день больному стало гораздо лучше, а еще через несколько дней он выздоровел.

Все племя поспешило выказать новоиспеченному шаману свое уважение. Поль злился на дурацкие обстоятельства и хотел побыстрей уехать. Люди просили его не уезжать, хотя бы пока не вернется их главный шаман. Вместо развенчания суеверий Поль, получалось, сам же их поддерживал.

Еще через неделю молодой охотник разбился о камни, неудачно прыгнув с дерева, его принесли в деревню в сильнейшей горячке, и лихорадка продолжала трясти его, хотя раны были не очень опасны. Поля позвали пошаманить около больного, и он опять собрался и сделал все то, что умел – позвенел бубенцами, повыл какую-то белиберду и выплюнул на ладонь комок камыша с собственной кровью. Конечно, делалось это все в кругу индейцев, которые били в ладоши и вообще всячески его поддерживали. На следующий день молодой охотник проснулся с нормальной температурой, лихорадка его отпустила, а авторитет новоиспеченного шамана вырос чрезвычайно.

На третий сеанс Поля позвали в соседнее племя, которое прослышало о новом могущественном шамане, который был уважаем даже среди белых людей. Там умирал богатый человек, а местный шаман лечил его уже трижды, но без толка. Поль приехал в другую деревню и совершил свой обряд. Через два дня больной стал выздоравливать, а Поля едва не носили на руках. Его умоляли погостить еще хоть немного.

Ночью к нему тайком пришла дочь местного шамана – уже пожилого человека, который на сеансе исцеления наблюдал за Полем издалека. Она поклонилась ему так, как кланяются мужу, и передала великую просьбу ее отца поделиться секретом работы. Поль сказал, что ничего не обещает, но вначале он хочет, чтобы ему были раскрыты секреты работы ее отца. Женщина подробно и толково описала Полю основной трюк местного шамана. Как и ожидал Поль, это опять оказалось нехитрое техническое приспособление – только «извлеченная болезнь» в этом случае падала с крыши, куда пряталась заранее в ходе очищающей церемонии. Он внутренне ликовал.

А дочери шамана он ответил вот что: «Ступай и скажи своему отцу, что он – шарлатан, который обманывает людей. Я же, в отличие от него, настоящий шаман. Я действительно достаю из больного его болезнь, здесь нет обмана, мои духи-помощники приносят мне ее прямо в рот. Я ничем не могу помочь вам в обмане людей, да и не хочу».

Утром стало известно, что старый шаман со своей дочерью исчезли из деревни. Все племя просило Поля быть шаманом-защитником, и он согласился. В его родную деревню прежний шаман так и не вернулся, так что Поль оказался шаманом для двух соседних племен. Он так и не вернулся в Монреаль.

Эту историю он записал и издал по-французски сто лет назад.