Софья Макеева - Дауншифтинг, или как работать в удовольствие, не зависеть от пробок и заниматься тем, чем хочется

Виктору Франклу, о котором я упоминала в начале этой главы, приписывают авторство термина «воскресный невроз». Под этим «диагнозом» подразумевается ощущение подавленности, пустоты, скуки, апатии, которое люди испытывают после окончания рабочей недели.

Если в вашей душе хоть чем-то отозвался этот почти медицинский эпитет… Или если вдруг оказались близки встречавшиеся раньше ироничные метафоры «эффект Шереметьево», «комплекс гастарбайтера» и тому подобное… Или душа радуется от того, как понимают ваши чувства авторы песни, как «каждую пятницу я в говно, а каждый понедельник я огурцом» [17] «Гимн офисного работника» (Семен Слепаков). … То не откладывайте на завтра то, что можно поменять сегодня.

Не ждите разочарования, болезни, потрясений, после которых решите бросить все, что надоело и наболело. Ищите то, что хорошо именно для вас в настоящее время.

Я не знаю, что это может быть. И не знаю, быстро ли вы это найдете. И у меня нет гарантий, что в следующий вторник в 17–46 вы станете чуть более счастливым и гармоничным человеком.

Я уверена в правоте журналиста и художницы Натальи Ольховой, которая не устает повторять подрастающему поколению (к которому относит в том числе и тридцатилетнюю меня) следующую фразу:

«У нас есть только время и смелость. И времени с каждым днем становится все меньше».

Чтобы:

• узнать, кто такие свободные агенты и как примкнуть к этой формации;

• открыть для себя секреты работы по четыре часа в неделю;

• понять, как тратить меньше, зарабатывать больше, а главное – быть при этом счастливым.

Мы – как, впрочем, и все люди во все эпохи – живем в уникальное время. Только подумайте: раньше для человека было естественно жить в одном месте всегда – если, разумеется, он не цыган, не кочевник, не художник или не вольный стрелок. Еще совсем недавно для людей было нормально работать солидную часть жизни на одну компанию – ну, если он не свободный художник, «шабашник» или еще какой асоциальный элемент. Что происходит сейчас, когда мобильность становится стилем жизни? Что будет считаться типичным через несколько лет, а может, и в следующем году?

Я остановлюсь на двух почти обыкновенных историях – Дэниела Пинка и Тима Фэрриса. Сейчас они нас удивляют и вдохновляют, но очень скоро их исключительность может стать нормой . Если уже не стала.

Когда-то Дэниел Пинк работал спичрайтером вице-президента США Альберта Гора, но однажды его в буквальном смысле начало тошнить от работы. «Я стал свободным агентом, после того как меня вырвало в вазу после очередного совещания у Эла Гора, на которого я работал спичрайтером», – говорит он в одном из интервью. Он начал работать журналистом-фрилансером и писать книги. Сейчас его маленькая дочь удивляется тому, что офисы могут находиться не дома, а там, куда нужно ехать.

Первая же его книга, «Нация свободных агентов», стала бестселлером. Работая над ней, Пинк выяснил, что около 25 % американцев (сейчас он говорит о 40–50 %) принадлежат к новой нации. Свободный агент – человек, который в некотором смысле работает только на себя: микропредприниматель, фрилансер. Пинк пишет, что когда-то слово фрилансер имело пренебрежительный оттенок. В 1960-х годах, к примеру, так называли проституток, не имевших сутенера. Сейчас «альтернативные формы занятости» (речь уже не о проституции) вызывают интерес, уважение и зависть. «Свободные агенты не являются ни работодателями, ни работниками; они одновременно и то, и другое. Это может звучать как головоломный дзен-коан, однако такова главная особенность новой экономики», – говорит Дэниел Пинк в своей книге. Свободные агенты могут легко наниматься в крупные корпорации – чтобы повысить свою компетенцию и наладить связи. И так же легко увольняться – если им становится интересно что-либо другое. «Зачастую удаленная работа становится для сотрудников компаний “легким наркотиком”, попробовав который, они неизбежно перейдут к употреблению более “тяжелого наркотика”, становясь чистопородными свободными агентами, для которых не существует никаких ограничений», – рассказывает Пинк о новой форме зависимости от свободы, ответственности за свой труд, мобильности, возможности регулировать свой доход и распределять рабочее время. По его мнению, свободные агенты гораздо более гибко реагируют на экономические кризисы, чем «люди организации», и даже организуют – если, разумеется, захотят – действующие профсоюзы.