Самуил Лурье: Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова)

Цена, согласимся, умеренная. Правда, это из октябрьского "Астролога", в нынешний заглянуть я поленился. Но подорожали, нет ли услуги К. В. К-ва какая разница. Гораздо интересней вообразить этого предприимчивого человека: вот он прилег на кушетке - перечитывает "Анжелику"; вот, одевшись потеплей, наведывается в почтовое отделение - не пришел ли перевод... А почему бы в самом деле не прийти этому переводу? Судя по слогу, образование у нас не выше среднего, но что же требуется в данном случае, кроме десятичных дробей? Даже только один процент дураков - это в пятимиллионном городе страшно подумать какие перспективы.

Не посчитайте только, будто я осуждаю бизнес г-на К-ва или его нравственные принципы. Бизнес как бизнес. Принципы тоже - как бы сказать? не удивительные. Недавно весьма почтенный человек - народный артист! - в "Известиях" напечатал статью, развивая очень похожую идею, хотя и в других масштабах. Вот если бы, говорит, наше государство назначило бы нашей культуре щедрое содержание, то-то были бы счастливы оба, не то что нынче жалкие подачки в обмен на случайные ласки... Ей-Богу, инициатива безвестного астролога ничуть не предосудительней. На месте культуры - если ей так уж приспичило - я и обратился бы лучше к нему: вдруг по звездам отыщет ей покровителя побогаче, без военно-промышленных комплексов и не такого ревнивого.

И все же, все же... Что-то не так. Эскалатор явно движется. Безграмотная безвкусица прокламации нашего звездочета нарочито и преднамеренно оскорбительна. Есть тексты, которые приемлемей выглядят на заборе, нацарапанные гвоздем, чем в полиграфическом исполнении. Презираете человечество - презирайте на здоровье, но зачем же расстегиваться в общественных местах? Тут дети ходят, Пушкина читают, и не все еще в булики посвящены. Или это-то вас и гложет?

"- Шпага, сударь, есть честь! - крикнул было генерал, но только я его и слышал. Поднялся долгий и неистовый рев, бунт и гам, и лишь слышались нетерпеливые до истерики взвизги Авдотьи Игнатьевны.

- Да поскорей же, поскорей! Ах, когда же мы начнем ничего не стыдиться!"

Это опять "Бобок" Достоевского. Странно, правда?

Но я упомянул о заборе. Последний замечательный текст из моей коллекции - подарок именно подзаборной прессы. Знаю, что читать ее - дурное дело, и все-таки иногда читаю (даже невзоровскую программу иногда смотрю): тайна злой воли меня занимает. Но атеистическому сознанию этот феномен, боюсь, не разгадать: не сводится данный фактор всемирной истории к тем или иным дефектам человеческого ума.

Впрочем, статейка, о коей идет речь, представляет собой именно насмешку над умом, причем такую свирепую, что даже и Свифту не снилось ничего подобного. Поверьте - не шучу. Какие шутки на эскалаторе.

Итак, в несчастном нашем городе издается листок под названием "Отечество". Вместе с другими точно такими же продается под забором у Гостиного двора и в пригородных электричках. Вышло четыре или пять номеров. И вот во втором - труд некоего Егора Щукина "Потомственные ниспровергатели".

Вы, конечно, уже подумали, что это обычная юдофобская стряпня (чуть не забыл: редактор листка - Е. Щекатихин, полковник, знаток Талмуда, что и доказал статьями в газете "На страже Родины"). Так вот - ошибаетесь. Попали пальцем в небо. Ход мысли тут много изысканней.

Предмет исследования - "Алфавитный список лиц, разыскиваемых циркулярами департамента полиции", разосланный по жандармским управлениям в 1910 году.

В списке - пять с половиной тысяч человек. Среди них - подумать только - нашлись однофамильцы некоторых нынешних политиков и литераторов именно тех, кого Егор Щукин считает самыми опасными или вредными. Это позволяет ему выдвинуть такой тезис: "разрушительный характер деятельности однофамильцев хранится в веках!" Следуют доказательства:

"Ну, судите сами. Балтянский Моисей Шлемович ниспровергал царизм ради Советов, а Болтянский Андрей Владимирович сотрясает обличительными речами Ленсовет. Болдырев Петр Тихонович приводил в негодование царскую охранку, а Болдырев Юрий Юрьевич разоблачает компартию..."

Зловредных фамилий десятка полтора. Тут и Собчак, и Станкевич, и Старовойтова, и Калугин, и - почему-то - Лукьянов, и даже - хотите верьте, хотите нет - Лурье. (Ума не приложу, как это вышло. За что Лукьянову такая немилость, за что мне такая честь? И какие же мы с ним сотрясатели Вселенной?)

Перечислив нас и тем самым покончив с прямыми доказательствами, человек безупречной фамилии обращается к аргументам от противного: "А вот Лигачевых, Полозковых, Макашовых в розыскном списке нет. Это уж точно". Потом идет проверка аргументов от противного: "Нет и Ельциных. Зато есть Элъкина Фаня Фейга Осиповна, она же Шульц".