Самуил Лурье - Успехи ясновидения

О, как сбивают они с толку - сочинения про то, чего никогда не бывает в жизни! Они одни способны хоть что-то переменить.

"Погибоша, аки обре" - означает: исчезли бесследно. Это, как все помнят, из древнерусской летописи, из "Повести временных лет". Дескать, пробегал мимо славян в Западную Европу такой народ, необыкновенно свирепый, и жестоко обращался с местным населением, и за это Бог "потреби я, помроша вси". Строго говоря, геноцидом этих обров, то есть аваров, распорядились Карл Великий и за ним франкские короли, но истребили, году к 822-му, действительно, всех до единого, так что на земной поверхности осталась только материальная часть: оружие, утварь, конская сбруя.

Одна из этих трофейных вещей понравилась франкам и пригодилась необычайно. Европейский воин держался на коне, как наш Медный Всадник: вздумай он вооружиться Длинным мечом, тяжелым копьем - замахнувшись, опрокинулся бы в плоскость змеи. А к аварскому седлу подвешены были на ремнях - азиатская хитрость! - тесные такие, зыбкие ступеньки - стремена!

Они тут же вошли в употребление, переменив облик конника и ход войн. Отныне - с упором для ног - удар стал гораздо сильней - соответственно пришлось укрепить защитный доспех, завести крупные лошадиные породы, и так далее. Короче, образовалась такая живая бронетехника - чуть не полтысячи лет втаптывала прочее человечество в грязь.

Неуязвимые посреди беззащитных, опасней тиранозавров, жадные, неумолимые насильники. Одно спасение, что эти железные чучела бесперечь убивали друг дружку.

Да вот еще в Уэльсе, в некотором княжестве Гвент - как раз где при царе Горохе, при короле Артуре, стоял Круглый Стол - кельтские туземцы умели делать из ветви дикого вяза огромный лук: тетива растягивалась до уха; и оказалось, что стрела - в гусиных перьях, со стальным наконечником пробивает насквозь кольчугу, латные штаны и седло, пригвождая рыцаря к лошади. Целиться, стало быть, приходилось из древесных кущ, из высокой листвы, прибегая к мерам камуфляжа.

В XV веке - у сэра Томаса, можно сказать, на глазах - наемные лучники - зеленые куртки - сошли на равнину, став королевской пехотой, лошадей убивали тысячами - феодальному призыву пришел конец: вот когда и железные - кто за Алую розу, кто за Белую, а кто и без лозунгов, рядовым участником Столетней войны - в свою очередь поголовно погибоша.

Но - нет, не аки обре: литература еще при жизни этого ужасного сословия пересочинила их, рыцарей, оплетя соблазном самообмана. Под музыку льстивых сантиментов - наподобие шестерки, ублажающей главаря блатным романсом (что ни душегуб - то большое сердце), она завлекала их новой, небывалой, выдуманной добродетелью - любезностью, учтивостью, вежеством, одним словом - courtoisie. О смешной жалости к слабым или там сирым никто, ясное дело, не заикался; в моду, однако, входила идея, что растерзать добычу сразу же - не священный долг, что хоть иногда, хоть кое с кем лучше по-хорошему: это по-своему тоже красиво, да и благоразумно.

Провансальские менестрели, немецкие миннезингеры больше налегали на изобретенную ими (в XII еще столетии) куртуазную любовь. Но сэр Томас Мэлори, как философ тюремный, стоял за вежливость: конечно, прежде всего потому, что среди профессиональных убийц она, наподобие спортивного регламента, прививается легче и прочней; но еще, я думаю, и по той причине, что в природе нет ничего похожего на вежливость; согласитесь: помимо привилегии на секс лицом к лицу - только дар деланной улыбки, только мимика доброй воли вроде как приподнимает человека над фауной.

"-... Ибо для настоящего рыцаря это всегда первое дело - прийти на помощь другому рыцарю, которому грозит опасность. Ведь честный человек не может смотреть спокойно, как оскорбляют другого честного человека, от того же, кто бесчестен и труслив, не увидишь рыцарской учтивости и вежества, ибо трус не знает милосердия. А хороший человек всегда поступает с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с ним".

Вот зачем в романе "Смерть Артура" так прекрасно внятен, так внятно прекрасен диалог: чтобы поступки не затмевали побуждений.

Сэр Ланселот Озерный - ладья белых, по-старинному - тура; непоспешная такая поступь. Слабовольный сэр Тристрам Лионский - типичный офицер: ходит по диагонали. Короли и королевы сверх комплекта, и кони вместо пешек. Из черных фигур особенно активен сэр Брюс Безжалостный, рыцарь-предатель. А самый симпатичный - сэр Ламорак Уэльский, он же рыцарь Красного Щита.

"...вся земля была окровавлена, где они рубились. Но вот наконец сэр Белианс отступил назад и тихонько присел на пригорок, ибо он был совсем обескровлен и обессилел и не мог уже больше стоять на ногах.