Дорис Бретт - Жила-была девочка, похожая на тебя…

«Где он? Что случилось?» – пронзительно завопила трава. Энни думала, что ее сейчас обнаружат. Но ничего такого не случилось.

«Может быть, трава меня не видит? – подумала Энни. – Может быть, я для нее слишком высока? Она, наверное, может видеть только то, что маленькое и низенькое, как она сама, а что побольше ростом – исчезает из ее поля зрения?» Сорняк бессильно шевелился у Энни на ладони. «Спасибо, – сказал он слабеньким голоском. – Если ты меня посадишь в землю, я вырасту и подарю тебе красивые фиолетовые цветы».

«Я в этом не сомневаюсь, – сказала Энни. – Но я сейчас не вижу, где можно посадить тебя. Я положу тебя пока в карман. Там темно и безопасно, и ты можешь там поспать до тех пор, пока я не найду для тебя подходящее место».

«Спасибо», – сказал сорняк, подобрав корешки в симпатичный круглый клубочек, чтобы можно было уютно поместиться в кармане Энни.

«Может быть, те деревья укроют мой маленький сорнячок?» – подумала Энни и направилась к ним.

Небо было голубым, как мамина кофточка, а солнце становилось нестерпимо жарким. Какая-то птица летела по направлению к деревьям, лениво махая крыльями, напоминая пловца в море.

«Наверное, у нее гнездо на дереве», – подумала Энни, заметив, что птица собирается сесть на ветку.

Вдруг послышался сильный удар, за ним последовал пронзительный крик и разъяренный вопль.

«Прочь отсюда, с моих листьев, пернатая образина, – закричало дерево. – Ты, балда на крылышках, что ты сделала с моей прической? Ах ты, безмозглая тетеря!»

Птица полетела обратно. Ее глаза выражали испуг, потому что ее сильно ушибло веткой, которая сначала согнулась, а затем резко выпрямилась и ударила по птице, как стрела, выпущенная из лука, или камень, запущенный из пращи.

Дерево еще трясло листвой и сердито ворчало: «Подумать только! Какое нахальство!!! Ведь я только что из парикмахерской», – когда послышался внезапный всплеск. Птица опустилась на озеро.

«Ааарх», – донеслось сердитое бульканье. Вода в озере поднялась испуганными и подпрыгивающими волнами. «Из-за тебя у меня начинается зыбь! – послышался резкий голос. – Убирайся!» От удара волн птица взмыла вверх, как будто огромная рука схватила и подбросила ее в небо. С минуту она неуверенно парила в воздухе, а затем, бросив испуганный взгляд на озеро, быстро повернула назад и поспешила к горизонту.

Энни с облегчением вздохнула: «Боже мой, какой странный и опасный мир!»

«Что же мне теперь делать?» – подумала она и посмотрела вокруг. Слева от себя она увидела дом – вполне современный, с кирпичными стенами и милым зеленым садом. «Может быть, хозяин этого дома мне поможет?» – подумала Энни и направилась прямо к нему. Дорога к дому проходила по берегу озера. Оно снова стало гладким и блестящим. Энни осторожно шла по краешку. Ей страшно было даже представить, что могло произойти, если бы она вдруг оступилась и упала в воду.

Сзади до нее донеслось какое-то кряканье. Энни обернулась и увидела утиный выводок – маму и пять утят, деловито шествующих за ней. Один утенок жалобно лепетал: «Я просто ненавижу эту противную воду: она выталкивает меня».

Мама-утка повернулась в сторону Энни и сказала страдальческим голосом: «Дети есть дети. Что с ними поделаешь? Всегда жди какую-нибудь беду или неприятность. Последний, например, взял да и превратился в лебедя! А каково матери?» И она устало заковыляла дальше. Доковыляв почти до поворота, утка вдруг остановилась и повернулась назад. «А тебе не холодно, крошка?» – крикнула она странным голосом, напоминающим звук автомобильного рожка.

Энни кивнула головой, так как она действительно озябла. Ведь на ней была только ночная пижама.

«Немножко подальше, на дороге есть плащик, – крикнула ей утка. – Его оставила там утром маленькая девочка. Я думаю, она не будет против, если ты им воспользуешься». После этого утка скрылась за поворотом в сопровождении пяти пушистых желтеньких шариков.

Плащ был просто бесподобным. «Его хозяйка, должно быть, очень счастлива, – подумала Энни. – Трудно поверить, что его носят каждый день. Судя по всему, она очень аккуратная и опрятная девочка». В самом деле, на нем не было ни единого пятнышка от пыли или грязи, ни малейшего намека на мел или помятость, которые могли бы повредить его совершенству. Энни надела плащ. В нем она чувствовала себя как принцесса. Хотя, конечно, трудно было не беспокоиться, что так или иначе она его когда-нибудь запачкает.

Из кармана ее пижамы донесся слабый храп. Похрапывал заснувший сорняк. «По крайней мере, хоть ему повезло, что на мне пижама. А то куда бы я его могла положить в этом роскошном плаще? – подумала Энни. – Может быть, я посажу его в том саду?» Она уже приблизилась к дому и собиралась войти в ворота, когда внезапный крик остановил ее.