Дон Колберт: Смертельные эмоции

Мне пришлось признать, что в ее словах есть здравый смысл. После развода я заметила, что стала намного больше спать — даже больше, чем нужно. Я чувствовала бессилие и усталость, хотя еще пару месяцев назад ощущала себя бодрой и энергичной. Я встревожилась и стала пытать Элен:

— Почему ты заговорила о здоровье?

Подруга внимательно посмотрела на меня и ответила:

— Джесс, я встречала немало людей, которые после развода начинали серьезно болеть.

Я знала, что Элен работала медсестрой и спросила:

— Где встречала? В больнице? Она ответила:

— Да. Или в морге. Около двадцати человек, которых я знала, тяжело заболели в первые пять лет после развала семьи. Девять из них скончалось.

Слова Элен заставили меня задуматься. Я решила, что сделаю все, что в моих силах, чтобы выбраться из горя и укрепить здоровье. Я начала с хорошей программы физических упражнений. Стала следить за питанием. Я уделяла время отдыху и развлечениям, общению с друзьями. Помимо этого я серьезно занялась своим духовным развитием. Моя жизнь вошла в норму. Через некоторое время я ощутила новый прилив сил и стала намного трудоспособнее, чем была до замужества».

Джесс высказала то, о чем интуитивно догадываются многие врачи. Мы, терапевты, часто видим пациентов, которые переживают события, разрушающие душу: развод, банкротство, потерю ребенка. Но мы встречаемся с ними только тогда, когда с ними случаются инфаркты, рецидивы рака или когда их тело начинают разъедать аутоиммунные заболевания.

Большинство врачей приучены отделять физическое самочувствие пациента от его эмоционального состояния. Традиционная врачебная подготовка говорит нам, что чувства относятся к душевной сфере, а болезни — исключительно к физической. Но постепенно медикам пришлось признать, что организм человека не способен отличить стресс, вызванный физическими факторами, от стресса, связанного с переживаниями. Для тела стресс всегда остается стрессом. А последствия чрезмерного стресса всегда одни и те же, независимо от его природы.

Недавно я попросил Бена, моего пациента, рассказать о том, как у него прошел вчерашний день: «Вспомните не только то, что говорили и делали вы, но и то, что вам сказали или сделали другие».

Бен страдал хронической мигренью. Однако ко мне он обратился, когда узнал, что ему грозит инфаркт. Лечащий врач Бена предупредил его о предынфарктном состоянии.

Вот что рассказал мне Бен:

• Утром я попал в пробку. Из–за этого не успел на важную встречу, хотя и выехал из дома раньше обычного.

• Вечером дорога тоже была забита, и я опоздал к ужину. Жена огорчилась, потому что к моему приходу еда совсем остыла.

• В машине я слушал по радио ток–шоу, участники которого злились и постоянно спорили.

• Пришла почта, и в ней — извещение, что на банковском счете дочери–студентки кончились деньги. А еще — два просроченных счета по кредитной карте, хотя я был уверен, что все оплатил.

• Сын–подросток явился домой мрачным и надутым. И я вдруг вспомнил, что обещал сыну обязательно придти на бейсбольный матч, посмотреть его игру. Начисто вылетело из головы, и ведь в который раз! Судя по всему, сын сыграл очень удачно, но ничего мне не рассказал.

• Десятилетняя дочка отказалась делать домашнее задание. Собирая тетрадки, которые она разбросала на обеденном столе, я нашел две контрольных с двойками.

• В аптеке мне неправильно дали сдачу, и провизор не признала, что ошиблась.

• В супермаркете я проторчал пятнадцать минут в очереди в кассу ради пакета молока. Другие очереди были еще длиннее.

• Жена к вечеру была совершенно измотана. У нее сломалась машина. Вдобавок состоялся неприятный разговор с дочкиной учительницей. А ей предстояло еще выстирать спортивную форму сына и подготовить ее к завтрашней игре.

• Я включил телевизор, чтобы хоть немного расслабиться. О чем я узнал? О том, что в городе появился серийный убийца, об аресте государственного деятеля, который брал взятки, и о снижении курса акций на бирже — а это значило, что пострадал мой пенсионный фонд.

• Вечером соседский ребенок упражнялся в игре на саксофоне. Звуки он извлекал просто ужасающие. У меня не было сил еще раз идти к его отцу и просить закрыть окна — один раз я уже получил резкий отказ.

Когда Бен отчитался о прошедшем дне, я ощутил, что во мне возникло напряжение. В начале беседы я был намного спокойнее! Интересно, какое же напряжение испытывал после такого дня сам Бен?