Блюма Зейгарник - Хрестоматия по патопсихологии

Почти всегда, т. е. целый день, Маша находится в суетливом возбуждении: одевшись сама или с помощью других и умывшись, она целый день переходит из угла в угол, не надолго присаживаясь то на диване, то на стуле и потом начиная опять свое суетливое передвижение. Ходит она прискакивая, немного наклонясь вперед и переваливаясь, при этом охватывает попадающие предметы или просто размахивает руками. Очень часто, и ходя и сидя, Маша что-то говорит не очень громко, большей частью с серьезным видом; иногда что-то напевает; часто мимика и движения ее изображают какой-то переполох. Когда Маша сидит или стоит около другой больной, то она обыкновенно что-то бормочет с серьезной миной, кивает головой и как будто убеждает кого-то. Очень часто при этом наблюдается мимика какой-то таинственности и многозначительности, причем Маша тихонько произносит слова, покачивая головой и грозя указательным пальцем. Иной раз Маша с видом изумления разводит руками, пожимает плечами, а потом заливается добродушным смехом; при этом она говорит отрывочно фразы малопонятные, вроде «ишь ты, поди ж ты...»; часто можно подумать, что она действительно смеется чему-нибудь реальному, но в сущности при этом у нее совсем нет никакого сознательного повода для смеха, точно так же, как не бывает повода и для мимики серьезного обсуждения или удивления.

Во всех этих движениях при внешнем сходстве с поступками нормальных людей недостает главного - смысла. Весь сложный процесс ее бессмыслен по существу: она производит движения шитья без главного - без иголки и нитки, и смысла процесса шитья совсем не понимает. Перестанавливая в комнате стулья как бы для порядка, она тоже в сущности никакого понятия о порядке не имеет и производит беспорядок. Особенно резко отсутствие осмысленности и целесообразности в поступках Маши заметно, например, при таком опыте: покажите ей ключ, она узнает, что это такое, и назовет: «ключ». Взявши этот ключ, она побежит к двери, приставит его к ручке, постучит об нее некоторое время и с довольным видом принесет назад - как будто она сделала все, что нужно. В сущности же, очевидно, она воспроизвела ряд виденных ею движений, которые связаны были с образом ключа, решительно не имея понимания смысла всех этих актов, их цели и назначения.

Вот этот-то недостаток цели и осмысленности при существовании сложных действий, состоящих из подражательных актов, и составляет наиболее характерное явление в психической жизни малоголовых.

Впрочем, нельзя отрицать, что иной раз намеки на целесообразность действий существуют у Маши и при спокойном ее состоянии. Это приходится наблюдать, например, при уборке стола перед обедом и ужином. Маша иногда помогает в этом сиделкам, при этом она обнаруживает в большинстве случаев одно лишь подражание без осмысленности: иной раз она накроет скатерть так, что длинный размер ее придется поперек, и оставит какой-нибудь край непокрытым. Тогда Маша бежит к этому концу, потянет скатерть и раскроет другой конец; Маша опять перебегает и тащит скатерть и т. д. Маша может проделывать это много раз кряду, но иногда в конце концов словно догадается, сымет скатерть и накроет ею стол как следует. Несколько раз мне случалось производить такой опыт: я показывал Маше два ключа и потом, спрятав их на глазах ее под скатерть, говорил: «Где ключи?» Маша принималась их искать, поднимая скатерть, и притом с разных концов. Найдя один ключ и подавши со словами: «вот ключ», она, правда, далеко не всегда, продолжала поиски другого ключа. Правда, если эти поиски нескоро удавались, она забывала о цели, но некоторое, короткое время, она все-таки, очевидно, имела цель, и движения ее были сообразны с целью. Но если цель в таких случаях и бывает мотивом поступков у Маши, то все же нужно отметить, что цель эта всегда крайне близкая, притом нельзя отрицать возможности объяснить и некоторые из таких как бы целесообразных актов простым подражанием и заученными движениями.

Сделавши это общее описание главных особенностей психического склада Маши, бросающихся в глаза при наблюдении за нею, мы должны произвести более систематическое описание различных проявлений ее душевной и телесной жизни, чтобы составить достаточно полное представление об уровне развития ее душевной жизни.

Маша, как я уже заметил, принадлежит к классу индивидуумов человеческого рода, известных под названием идиотов, у которых замечается большая или меньшая степень остановки развития душевной жизни вследствие остановки развития мозга. Соответственно степени задержки развития мозга и проявления душевной жизни будут разнообразными, причем мы можем наблюдать очень постепенные переходы от самой глубокой степени идиотизма, при которой индивидуум почти совершенно лишен проявлений душевной жизни, до сравнительно легких проявлений полутупоумия (semimbecillitar). На самой глубокой степени полного идиотизма индивидуум лишен всякой способности восприятия; все его проявления суть простые рефлексы самого низшего порядка. Индивидуум такого рода часто не умеет брать груди матери, не видит и не слышит, а лишь автоматически ворочается. Наоборот, в слабой степени умственного недоразвития, при тупоумии, мы находим проявления, более близкие к норме. Такие индивидуумы обладают способностью понимания и способностью речи; они иногда даже односторонне талантливы: так, например, некоторые обладают музыкальными, рисовальным способностями, или особенно точной механической памятью, или необыкновенной способностью к счислению. Некоторые способны до известной степени к обучению и к последовательным занятиям, правда, не очень сложным. Во всем их психическом складе мы не находим только той степени ума и гармонического развития всех сторон душевной жизни, которая должна быть у нормальных, даже неумных людей.