Рэймонд Моуди, - Жизнь после утраты

Когда родные стали ее спрашивать, Джорджия, скрестив на груди руки, сердито процедила: «Мне нужно, чтобы они здесь были. Джеймс тут как живой».

«Джэн жаждет мумифицировать дом»

Перед появлением Джэн на свет ее отец находился за границей. Джэн составляла единственную привязанность матери, и та кормила ее грудью до четырех лет. По возвращении отца у этой пары родилось еще четверо детей, но Джэн сохраняла теснейшую связь с матерью.Джэн продолжала жить с матерью и после своего замужества и рождения троих детей. Сыновья выросли и стали подростками, но жилище оставалось прежним. Потом Джэн вынуждена была купить новый дом, однако она приобрела его тут же, рядом с матерью. Женщины пребывали вместе от рассвета до заката.

Матери Джэн было уже за семьдесят, когда она неизлечимо заболела. На смертном одре она велела своему сыну (брату Джэн) взять себе небольшую картину. Это было его собственное произведение, написанное им в период обучения в художественной школе. Однако Джэн рассвирепела, она вопила, потрясая кулаками: «Без этой картины дом уже не тот, верни ее на место».

Сразу после похорон Джэн выкупила дом матери у родни, удостоверясь, что все там осталось как при жизни матери: Потом она тщетно принялась искать копию того произведения, что забрал брат, и опять стала приставать к нему: «Ты украл картину. Повесь ее назад, в гостиную. Там ее место». Она настаивала, чтобы он вернул «украденное».

«Джэн жаждет мумифицировать дом», — сказал тогда брат родственникам.

До сего дня Джэн так и не обрела полностью функционального и независимого человеческого статуса. Жизненно важные предметы позволили ей сразу же вступить в роль, которую исполняла покойная, надеть материнскую одежду и даже присвоить себе ее личные качества. Вместо того чтобы передать потомству ценное семейное наследие, она передала разрушительные его качества — ныне Джэн неразлучна со своей дочерью, обе они охраняют свой дом и свое имущество. То же самое они пытались проделать и с внучкой Джэн, но юная особа сочла их жизненные ценности неприемлемыми и отказалась им следовать.

Нас часто спрашивают: «Что мне делать, если памятные предметы так важны для меня?» На это следует ответить контрвопросом: «Какую цель преследует хранение этих предметов? Каковы мои ощущения при взгляде на них? Что этот предмет мне говорит? Какая часть меня самого вложена в эти вещи? Будет ли пропажа или кража этих вещей иметь разрушительный характер?»

В некоторых случаях многие перенесшие утрату осознают, что только любовь связывает их навеки, Это единственное, что никогда не может быть утрачено, украдено или разрушено.

Отвергнутые предметы

Если отношения были напряженными или факт кончины привел скорбящих в полное расстройство, люди иногда выбрасывают все предметы, которые могут напомнить им о былом. Правда, позже они могут захотеть вернуть эти вещи обратно. Когда в подобных обстоятельствах нам задают вопросы, стрит ли выбрасывать памятные вещи, мы задаем встречные вопросы: «С какой целью я избавляюсь от вещей? Что буду я чувствовать, сохраняя эти предметы? И что произойдет, когда они исчезнут? А если я захочу получить их впоследствии вновь?» Сохранность этих предметов оставляет людям возможность сделать выбор в будущем.

ПРИСВОЕНИЕ КАЧЕСТВ ПОКОЙНОГО

Присвоение себе качеств покойного является еще одним способом сохранения связи скорбящих со своими близкими. Включение позитивных качеств ушедшего в наше собственное «Я» называется интеграцией — объединением одного лица с другим. Обратимся к следующим трем примерам.

«Прощаний больше не будет»

(рассказывает Дайяна, продолжение)

«Прощаний больше не будет, Дайяна. Отныне вы с ней навсегда нераздельны». Так сказал мне священник на похоронах матери. Слова эти меня расстроили, потому что я хотела быть с ней на физическом плане. Мне не хотелось испытывать печаль по множеству вещей, о которых я буду сожалеть и которые мне не вернуть назад.

Моя мать могла на швейной машинке выстрочить план здания, тогда как я не в состоянии была прострочить всего лишь прямой шов. Спустя три года после маминой кончины мне потребовалось подшить новую юбку, и я уселась за машинку в полной уверенности, что потрачу кучу времени и сил. Однако к моему удивлению, стоило мне нажать на педаль, как из-под моих рук вышла замечательно прямая строчка. Я даже захлопала в ладоши от радости: «Вот оно! Мы снова вместе!» В первый раз я почувствовала преимущество того, что мы больше «не расстаемся».