Алис Миллер - Драма одаренного ребенка и поиск собственного Я

Но есть дети, которые полностью соответствуют требованиям, предъявляемым к ним родителями. Не зря же я все время говорю об одаренных детях. Они чуткие, внимательные, а поскольку они целиком ориентированы на благополучие родителей, то вполне предсказуемы и обладают необычайно тонкой духовной организацией, поэтому ими можно легко манипулировать. Таковыми они остаются до тех пор, пока их подлинное Я (мир их собственных чувств) находится под полом прозрачного дома, в котором они вынуждены жить, то есть вплоть до наступления периода полового созревания. Часто они пребывают в этом прозрачном доме до тех пор, пока сами не станут родителями.

Роберт, которому сейчас 31 год, в детстве не мог грустить и плакать, ибо это всегда расстраивало его мать. Оказывается, его любимая мать считала, что лишь «бодрость духа» когда-то в детстве спасла ей жизнь. Поэтому слезы на глазах ее детей грозили нарушить ее душевное равновесие. В детстве она попала в концлагерь. Она никогда не говорила об этом, но необычайно чувствительный ребенок как бы проник в ее душу и обнаружил зияющую там пропасть. Когда мальчик подрос и начал задавать вопросы, она рассказала ему, что была в числе тех восьмидесяти детей, которые вынуждены были смотреть, как их родители идут в газовые камеры. Никто из детей ни разу не заплакал.

В детстве Роберт пытался постоянно быть веселым, а проявление его подлинного Я, его эмоции и предчувствия жили лишь в разного рода извращениях и неврозах навязчивого состояния. До встречи с психотерапевтом эти извращения казались постыдными и непонятными.

Против манипулирования ребенок совершенно беззащитен. Трагизм ситуации заключается в том, что родители здесь также совершенно беспомощны до тех пор, пока отказываются внимательно приглядеться к собственной жизненной истории. Неосознанно они переносят трагизм собственного детства на отношения со своими детьми. Это происходит из-за вытеснения переживаний в бессознательное.

Приведем еще более наглядный пример. Взрослого человека в детстве крайне пугали приступы страха его склонной к шизофрении матери. Никто толком ничего ему не объяснил, и теперь он охотно рассказывал своей дочери страшные истории. Она дрожала от страха, а он от души веселился, а потом успокаивал ее, говоря каждый раз примерно следующее: «Чего ты боишься, это же все сказки, не бойся, я же рядом». Таким образом он манипулировал ребенком и чувствовал себя сильным и смелым. Сознательно он хотел сделать ребенку хорошее, дать ему то, чего сам в детстве был лишен: успокоение, защиту, что-то ему объяснить. Бессознательно же он передавал ей страх своего детства, ожидание несчастья и оставшиеся без вопроса ответы, в том числе самый главный из них: почему мой самый любимый человек так пугает меня?

Каждый взрослый человек имеет в своей душе более или менее скрытую каморку, где хранятся реквизиты драмы его детства. Его дети – единственные, кто беспрепятственно может войти туда. Они привносят туда жизнь, и драма получает продолжение. Однако он в детстве не мог играть свою роль сознательно, поэтому чужая роль стала почти неотъемлемой частью его последующей жизни. Привнести в нее воспоминания о детстве он может, только пройдя курс психотерапии, которая заставит его искать ответ на вопрос, какую же роль он играет. Реквизиты иногда внушают ему страх, ибо он никак не связывает их с осознанными воспоминаниями о родителях. Отсюда появление и дальнейшее развитие симптомов болезни. И лишь затем, уже в процессе психотерапевтического лечения, взрослый человек сможет избавиться от этих симптомов, если в его сознании всплывут скрывавшиеся ранее за ними страх, отчаяние, возмущение, недоверие, чувство беспомощности и гнев.

Пациенты никак не застрахованы от неосознанного манипулирования ими. То же самое можно сказать и о психотерапевтах. Но зато пациент, обнаружив, что им манипулируют, всегда может сказать об этом терапевту или, увидев, что тот остается глух к его аргументам и продолжает настаивать на своей непогрешимости, попросту расстаться с ним. Мои рекомендации не избавляют никого от обязанности постоянно ставить под сомнение психотерапевтические методы и профессиональную пригодность специалистов, которые их применяют.

Чем лучше мы разбираемся в истории своей жизни, тем легче нам разгадать суть манипулирования. Но зачастую нам мешает наше собственное детство. Сохранившаяся с детских лет, так и не испытанная в полной мере тоска по добрым, честным, умным, чутким и мужественным родителям может помешать нам разгадать неискренность психотерапевтов и понять, что они подчас также не сознают подлинного смысла своих действий. Мы можем слишком долго позволять терапевтам манипулировать собой, если они это делают достаточно умело и вообще умеют себя подать. Иллюзии, отвечающей нашим потребностям, можно предаваться на протяжении длительного времени. Но как только мы обретем полную эмоциональную свободу, эта иллюзия уступит место живительной правде.