Игорь Калинаускас - Преображение. Путевые заметки

Но беда, а часто и трагедия художников состоит в том, что, будучи полностью зависимыми от социума, художники хотят быть как все . Как хочет этого каждый человек: быть как все . Такая уж потребность у личности — быть вписанной в Мы. А у художника это не получается. Если он сдается и начинает загонять себя в общепринятые формы жизни — «как все», он может убить в себе художника. А убив в себе художника, становится последним из последних. Потому что больше у него ничего нет: ни нормальной социальной адаптации, ни нормальной социальной активности.

Эта проблема сводится в суровом профессиональном мире художников к дилемме: куда пойти, куда податься, кого найти, кому отдаться? Отсюда бесконечные мечты о меценатах, спонсорах, благородных опекунах, которые прикроют и защитят. История гениального Вацлава Нижинского, который, лишившись социальной опеки в лице Дягилева, стал просто нищим и кончил дни свои в сумасшедшем доме, история жизни Ван Гога и Микеланджело, Рафаэля и Леонардо да Винчи — неопровержимое и часто печальное тому доказательство.

Через воплощенные переживания художников в человеческую жизнь в различных формах: от самых низких до самых высоких жанров — внедряется романтизм, как противопоставление «суровому реализму». Почему же социум допускает внедрение романтизма, который с точки зрения здравомыслия совершенно не нужен и даже опасен?

Цель одна, и хотя она хорошо известна, социум упорно прячет ее, скрывая под все новыми и новыми названиями. Давно известно, что иллюзии, фантазии гения имеют мотивирующую силу. Ленин говорил: «Идея тогда становится силой, когда овладевает массами». Так вот, ради того и нужен романтизм социуму, чтобы овладевать массами и двигать их.

Чтобы подвигнуть огромные массы людей на безумное самоуничтожение во имя совершенно мистической идеи коммунизма, нужно было культивировать именно романтизм, скрывая под этим названием иллюзии. Этим же приемом воспользовались и идеологи фашизма. Такими же мотивирующими иллюзиями является романтизм спецвойск, диверсантов, разведчиков. Не зря бандиты любят спортсменов и артистов. Спортсменов — за культ физической силы, за то, что они служат своему телу, а артистов — за то, что они романтики. В данном случае романтизм служит оболочкой мотивирующих иллюзий.

Почему чистое знание, беспощадный реализм, беспощадный интеллект — смерть? Потому что, уничтожив все иллюзии, а это логическое следствие идеи знания, человек лишается полностью мотивации жить. Полностью! Потому что остаются три голых факта: родился, расплодился, умер — все!

И вот тут-то старик Гегель нам всем помог. А такие ли уж иллюзии то, что мы называем иллюзиями? Не содержится ли в этом нечто большее, раз они — часть реальности? И сказал тогда Гегель: «кажимость объективна». Может ли существовать в реальности что-нибудь, к реальности не относящееся? Простая формальная логика приводит нас к ответу: нет, не может. Иначе следовало бы допустить, что есть реальность и есть нереальность. Тогда реальность — это часть, вторая часть — это нереальность. А что же тогда целое? Мудрые индусы нашли ответ: целое — это пустота. Великая пустота. Великое ничего. Такова их версия. Но мы пойдем по пути романтизма.

Иногда неврастеничные, истеричные, неприспособленные, с неустойчивой нервной системой, с путаницей в голове, в менталитете, расхристанные, верящие во что угодно, романтики вдруг превращаются в существа под названием Воины Духа. Такая метаморфоза возможна.

В духовных традициях давно известно, что на пути трансформации, преображения и постижения есть момент, когда человек начинает видеть, как работает машина и от этого у него начинает разрушаться старая ориентировочная система, и он может попасть в жуткое положение. Ему ничего не хочется, у него исчезает мотивирующая энергия, нарушается мотивационная сфера. Кроме потребностей, нужды в нем никакой другой энергии в этот момент нет. Если мы видим человека в таком состоянии, мы понимаем, что он забрел «куды-то не туды». Увлекшись новой для себя возможностью реализма, то бишь знания, забыл об ученом незнании, как говорил Никола из Кузы. И вместо того чтобы стать Сократом, стал занудой, скептиком, циником, ипохондриком и потенциальным самоубийцей или, наоборот, убийцей других.

В этой ситуации у него только один выход — сознательно сформулированные мотивационные иллюзии, «контролируемая глупость».