Юрий Орлов - Обида

Я — обиделся. В обиде можно выделить три элемента:

А) мои ожидания относительно поведения другого человека, ориентированного на меня; нам уже ясно, что в этих ожиданиях мой ум моделирует то, как он, обидчик, должен был бы вести себя применительно ко мне;

Б) акт восприятия поведения другого, которое неблагоприятно отклоняется от моих ожиданий в неприятную для меня сторону;

В) умственное действие сличения моих ожиданий и реальности, то есть оценка этого поведения путем сличения с моими ожиданиями; в результате — «разорванность» моей души. Именно это причиняет страдание, именуемое обидой. Следовательно, ум сам вырабатывает эту эмоцию.

Любое рассогласование ожиданий и реальности, действия и результата, то есть любая дезинтеграция целого, вызывает неприятность. Даже такие пустяки: я вошел в темную комнату и нажал на выключатель, но света нет, здесь должен лежать нужный мне карандаш, а его нет. Ступенька должна быть, а ее не оказалось, и боль перелома является расплатой за ошибку. В этих случаях для нас ясно, что возникает рассогласование между моими ожиданиями и реальностью, которое и порождает страдание.

Эти три операции ума, образующие обиду, составляют нормальную работу моей души, которые обеспечивают приспособление к окружению и в случае ошибочной работы ума одновременно могут вызывать обиду.

Без труда можно представить силу обиды. Чем значимее мои ожидания, чем больше желаний воплощено в эти ожидания, тем сильнее реакция на рассогласование с реальностью. Далее. Чем больше это рассогласование между ожиданиями и реальностью, тем сильнее эмоция. Следовательно, ослабить обиду можно или уменьшением значимости своих ожиданий или путем уменьшения рассогласования, сделав свои ожидания более реалистичными, соответствующими поведению другого. Нечто похожее происходит и при выработке других эмоций. Наши исследования подтвердили это.

Из сказанного становится очевидным, что обида не может возникнуть во сне или в бессознательном состоянии. Она не может также возникнуть, если мое внимание сосредоточено на чем-то, и мой ум не в состоянии проделать эти операции. Обида также не может возникнуть, если мой ум не выполнит хотя бы одну из этих трех операций, описанных сейчас мною. Обида не может возникнуть, если мои ожидания о поведении другого для меня не значимы.

Если мы будем дальше развивать нашу ментальную технологию обиды, то можем сделать конкретизировать наши выводы. Очевидно, обиды не будет, если мой ум перестанет:

(1) строить не реальные ожидания, то есть он не будет ошибаться в предвидении поведения другого; за ошибки мы платим различную цену. Если бы я смотрел на лестницу как на одушевленное существо, то, наверно, обиделся бы, растянувшись на полу, вследствие своей ошибки: ведь должна была быть еще одна ступенька!

(2) Обиды не будет, если мой ум не будет придавать особого значения своим ожиданиям, не будет связывать с приписываемым другому человеку поведением какие то удовлетворения, радость, или свое благополучие.

(3) Обида может быть полностью уничтожена, и она угаснет еще не зародившись, если отказаться оценивать поведение другого, то есть сравнивать наблюдаемое поведение другого человека с моими ожиданиями, даже если они и ошибочные и не реалистичные. Это потребует от меня осуществить требование Спасителя «не судите…».

(4) Если я в состоянии осознать и выполнить три первых требования, то окажется, что меня обидеть невозможно именно потому, что просто я принимаю другого таким, каков он есть.

Видите как просто! Кажется, стоит прекратить эти умственные действия, и я перестану обижаться. Но на деле я не могу прекратить работу ума по причине того, что эти операции ума происходят, как уже говорилось ранее, бессознательно, сами собою, по привычке. А требовать напрямую осознать бессознательное — требовать невозможного. Если нельзя прямо, то можно в обход.

Но с этого момента, как я это прочитал и узнал, как обстоит дело, какие операции в моем уме происходят, у меня появляется возможность осознать и влиять на процесс выработки эмоции. Это знание, которое я сформулировал для себя, много стоит. Этому знанию цены нет. И вот почему.

Мы можем видеть только то, что знаем. Это верно не только для восприятия, но и для умозрения, умственного усмотрения. Если я знаю, как работает мой ум, то могу усмотреть эту работу. Мое умозрение становится точной интроспекцией. Мой ум работает мгновенно, но я все равно могу усмотреть, что он у меня делает. Более того, ведь когда мы что-то знаем, то мы можем с ним обходиться. Сейчас же я могу эти операции ума в себе усмотреть и сделать их сознаваемыми и контролировать. Совсем уж плохо, когда мы этого, как подавляющее большинство обижающихся и страдающих от обиды людей, не знаем. Посмотрим, какие последствия из этого знания.