Джей Крютнер: Я и мой друг ОКР

Сейчас я понимаю, что я был другим. Что я такого сделал, что заслужил такое? Я начал размышлять о своей жизни, стараясь понять, что я сделал не так. Я был высокомерным ребенком. Я думал, что я – это подарок Бога миру. Может, это был его способ уничтожить меня. Неважно, хотя со сколькими теориями я не сталкивался, насколько правильными они не были, ничего не менялось. У меня была сейчас новая реальность, и я застыл. Я так ужасно хотел, чтобы эти мысли пошли прочь. Я так тяжело старался силой выкинуть их из моего мозга, сосредоточиться на чем-нибудь еще. Это не работало. Одно открытие, которое я сделал в течение этого периода времени, было понимание того, почему эти самосаботажные спайки работали. Я не мог помнить, что я читал, потому что все мои мысли были о спайке чтения. Я сосредотачивался на нежелательной мысли больше, чем на материале. Я не мог быть веселым из-за той же причины. Поток случайных мыслей, что нужно быть веселым, был остановлен и заменен отдельной мыслью, а это принесло страх в мое тело. Я, наконец, понял, что это было фокусирование на проблеме, но это не помогло мне освободиться от этих самосаботажных нежелательных мыслей.

По иронии, мой следующий спайк был тоже связан с баскетболом. Это не был спайк, связанный с большим пальцем, это был более сильный и общий спайк. Я говорил себе, что если я не могу хорошо забивать, и я не мог. Человек, который однажды зарекомендовал себя как главный игрок колледжа, теперь ничего не стоил. Я был второкурсником и был просто предназначен для того, чтобы быть в команде колледжа. Внезапно я потерял свое лучшее оружие как игрока, свои броски, и все изменилось. Все удивлялись, что же произошло с моей игрой. Я знал, как я мог пресечь это в корне: я ушел. Я говорил каждому, что я хотел сконцентрироваться на своих оценках, но мы знаем правду. Опять мои спайки атаковали важную часть моей жизни и забрали ее у меня. По сегодняшний день люди подходят ко мне и спрашивают: «Вы были так хороши, забивая мячи в сетку, что случилось?».

Я был младшим в средней школе и следующие три года был во власти моих спайков чтения и веселья. Я был новым человеком, меня многие не знали. Однажды я снова подсознательно начал учить себя другому навыку. Я основательно закружился в потоке спайков. Когда у меня был спайк чтения, я пользовался возможностью быть веселым. Когда у меня был спайк веселья, я делал свою домашнюю работу. Это срабатывало и помогало мне выживать. Опять же, подсознательно, это срабатывало, потому что когда у меня был спайк чтения, я не беспокоился о том, что я веселый или мог быть им. Мой страх был сосредоточен на том, чтобы не быть способным читать. И наоборот. Когда у меня был спайк веселья, мой страх был сосредоточен на том, чтобы не быть способным веселиться, и способность читать не имела значения. Следовательно, я мог запомнить прочитанный материал. Хотя это срабатывало, я все еще был в депрессии, потому что моя жизнь диктовалась этими мыслями. То, кем я был в любой момент, зависело от того, какой спайк в моей голове. Для них я был рабом, но я изучил, что это работает лучше, чем то, когда я пытаюсь победить их.

Я был из тех, кто имел возможность получить стипендию Рональда Рейгана чтобы поступить в Колледж Эврика, его альма матер. Она давалась только 5 студентам страны каждый год. Присуждалась студентам, получившим широкое образование. Академики, спортсмены, студенческие общественные деятели – все играли некоторую роль. Я не говорил вам, но это был удар для меня, потому что важно было то, что я увидел моего нового себя, с неконтролируемыми мыслями, кружащими в голове. Прежде всего, это послужило мне источником уверенности. Я был очень горд, что мог достигнуть этого во время борьбы с моими спайками. Это было первое главное позитивное достижение, с тех пор как начались мои спайки. Впервые за долгое время я надеялся, что смогу что-нибудь сделать со своей жизнью, несмотря на спайки. Самая важная вещь, которую я понял – подсознательно я смог принять эти мысли как часть себя, потому что я мог достигать позитивного результата с ними. Как вы сможете увидеть, впереди у меня еще много черных дней, но это была та концепция, на которую я мог оглянуться и многому поучиться.

Первые 2 года колледжа были хорошими для меня. Как я говорил, я чувствовал себя уверенным в себе, будучи стипендиатом Рейгана. Я сохранял свои навыки и подсознательно развивал, наряду с новым: пьянством. Хотя, как вы можете представить, это случилось со мной позже, вместе с проблемами, выпивка давала мне новое оружие против моих мыслей. Я не выпивал ни капли алкоголя в средней школе. Я не знал, какой эффект он дает на мозг. Я изучил, что когда мои навыки не работали или когда у меня возникали стрессовые ситуации, я напивался и заставлял свои мысли уйти прочь. Как благополучно свидетельствовали мои сокурсники, я был страшно пьян. Я ввязывался в драки, оскорблял людей, и, что хуже всего, ездил пьяным. Но мне было все равно. У меня была проблема (мои самосаботажные мысли), которые меня беспокоили. И это действовало на них. Мне было все равно, если было 6 утра, если мне нужно посетить общественное собрание, а я пьян. Это называлось самолечением, и я знал, что делаю что-то неправильное каждый раз, когда напивался. В это время казалось, что это единственный путь избавиться от этих преследующих мыслей. Хотя я был пьяным половину времени, будучи первокурсником и второкурсником, я наслаждался этими годами. Мне становилось удобнее с моими спайками чтения и веселья, потому что я знал, как я могу спрятаться от них за бутылку, когда мне это нужно.