Берт Хеллингер - Порядки помощи

Обращаясь к заместителям: Постойте так еще немного. Я хочу кое-что пояснить.

Хеллингер (обращаясь к группе): Системная работа начинается в собственной душе. Это значит, что я смотрю не только на клиента или клиентку, я всегда смотрю на всю его семью. Когда вся семья получает место в моей душе, я в созвучии с ней и обладаю силой сделать то, что необходимо. И переноса не будет. Это то революционное, что есть в нашем методе.

Хеллингер просит заместительниц вернуться на свои места.

Обращаясь к участнику: Тебе все понятно?

Участник: Теперь я почти рад, что она так злится на меня.

Хеллингер: Она уже на тебя злится? Мои поздравления.

Смех в группе.

Хеллингер: Немногие терапевты выдерживают, когда клиенты злятся на них. В группе это дается проще. Но выдержать такое во время индивидуальной терапии очень сложно.

Я бы хотел остановиться на этом подробнее. Когда в процессе обычной терапии клиент обращается за помощью, что происходит? Происходит перенос «родители — ребенок», а также контрперенос от терапевта к клиенту, так же как от матери или отца к ребенку. Так терапия запрограммирована на провал, если только клиент не начнет злиться на терапевта и не перестанет ходить на терапию. Но на это способны немногие.

Секрет успеха — и это высокое искусство — в том, чтобы терапевт спровоцировал эту праведную злость уже в самом начале терапии, отказавшись участвовать в переносе. Тогда он, например, может потребовать от клиента: «Расскажи, что произошло в твоей семье». Это сразу сместит фокус от клиента на нечто другое. Когда клиент расскажет, что произошло в его семье, сразу становится понятным, что необходимо предпринять. Сразу знаешь, кто например исключен и кто должен быть принят обратно в семью. А если клиент начинает рассказывать о своих чувствах и говорит, например: «Я чувствую себя несчастным», начинается процесс бесконечного анализа.

Множество претензий, предъявляемых к методу семейной расстановки, исходят от психотерапевтов, которые в своей работе застряли на модели переноса и контрпереноса, считая ее истиной в последней инстанции. Такое сопротивление понятно, ведь иной подход разрушает их картину мира.

Обращаясь к участнику: Ты хороший терапевт, я чувствую это интуитивно.

Участник: Речь идет о молодом мужчине, который хочет создать семью, но у него сомнения, возможно, он гомосексуален. Его мать умерла при его рождении.

Хеллингер: Все очень просто. Во-первых, он гомосексуален, во-вторых, он не сможет создать семью. Так и скажи ему.

Громкий смех в группе.

Хеллингер (обращаясь к группе): Да, точно. Что произойдет, если он так скажет? Что произойдет в его душе? Станет он от этого сильнее или слабее? Конечно, сильнее, и тогда он сможет действовать. А если он скажет: «Давай, выясним, голубой ты или нет», тогда все это затянется лет на десять. И тогда время для создания семьи уже уйдет.

Итак, то, что признано, должно быть озвучено. Вы же сразу поняли, что он голубой. А я это произнес, вот в чем разница.

Обращаясь к участнику: Закончим на этом?

Участник: Да.

Участница: Речь идет о двух сестрах. У одной из них пограничное нарушение. Другая принимает наркотики и употребляет алкоголь. У них разные отцы. Один из них сутенер. Мать была убита, но сама тоже была убийцей.

Хеллингер (обращаясь к группе): Как много информации в немногих предложениях. Теперь мы знаем все.

Когда участница хочет сказать что-то еще: Нет, больше ничего не говори. Дети умрут, ты должна это знать. Их невозможно удержать.

Участница очень взволнована и начинает плакать. Хеллингер выбирает заместительниц для матери и обеих сестер. Мать ложится на пол, на спину. Обеих сестер он ставит рядом.

Через некоторое время сестры плотно придвигаются друг к другу.

Хеллингер (обращаясь к старшей сестре): Посмотрите на мать и скажите ей: «Мы тоже идем».

Первый ребенок: Мы тоже идем.

Второй ребенок: Мы тоже идем.

Старшая сестра смотрит на младшую, которая взволнованно смотрит на мать, лежащую на полу.

Хеллингер: Идите к ней и лягте рядом с ней.

Они ложатся с обеих сторон от матери.

Старшая дочь поворачивается к матери. Мать берет за руку младшую дочь, которая остается неподвижной. Мать берет за руку и старшую дочь.