Робин Норвуд - Женщины, которые любят слишком сильно

Я поспешила заверить ее в обратном:

— В общем-то, здесь нет ничего странного. Многие женщины, чья судьба похожа на вашу, прошли через то, что вы сейчас испытываете. Исчезают восторженность, вызов, нервная дрожь. Поскольку они всегда называли это «любовью», им кажется, будто из их отношений исчезло что-то очень важное. На самом деле исчезли безумие, страдание, страх, ожидание и робкая надежда на перемены к лучшему. Вы впервые связали свою жизнь с добрым, искренним, надежным мужчиной, который обожает вас. Теперь вам не нужно стараться изменить его — он уже обладает теми качествами, которые вы хотели видеть в мужчине. При этом он предан вам. Трудность заключается в том, что раньше вы никогда не испытывали того, что хотели испытать. Вы знали, как бывает, когда не имеешь чего-то и прилагаешь отчаянные усилия, чтобы этого добиться. Вы привыкли к неуверенности и томлению, порождающим возбуждение и учащенное сердцебиение. Придет ли он?.. Сделает ли он?.. Скажет ли он?.. Вы прекрасно знаете, о чем я говорю.

Труди улыбается.

— Конечно, но какое отношение это имеет к моим сексуальным чувствам?

— Самое непосредственное. Отсутствие желаемого действовало на вас гораздо более стимулирующе, чем его присутствие. Общество доброго, любящего, преданного мужчины никогда не приведет к такому выбросу адреналина в кровь, как это было, к примеру, у вас с Джимом.

— О, это правда! Понимаете, я постоянно сомневаюсь в прочности наших взаимоотношений с Хэлом, поскольку не так уж безумно увлечена им.

Труди больше не сердится. Теперь она взволнована и заинтересована: детектив, раскрывающий важную загадку.

— Возможно, вы воспринимаете его любовь как должное, — соглашаюсь я. — Вы знаете, что он будет с вами. Он не собирается бросать вас. Вы можете рассчитывать на него, поэтому вам нет надобности быть одержимой. Одержимость — это не любовь. Труди. Это в сего лишь одержимость.

Она кивает, вспоминая.

— Знаю, знаю…

— Иногда, — продолжаю я, — наши сексуальные чувства проявляются сильнее всего, если мы безумно увлечены мужчиной. Восторги встречи и тревожные ожидания, даже ужас перед разлукой, — все эти чувства складывались в то ощущение, которое мы называли любовью На самом деле это все, что угодно, только не любовь. То, что это любовь, внушается нам массовой культурой с ее песенками вроде «Детка, я не могу жить без тебя» и так далее. Вряд ли кто-нибудь пишет песни о том, как легко и спокойно чувствует себя человек, любящий здоровой, нормальной любовью. Все пишут о страхе, потерях, страданиях и сердечных муках Мы считаем это любовью и не знаем, что делать, когда встречаемся с более или менее нормальным человеком. Мы начинаем успокаиваться в его обществе, а потом боимся, что это не любовь, поскольку наша одержимость куда-то исчезает.

— Точно, — соглашается Труди. — Это именно то, что произошло со мной. Про себя я не называла любовью то, что происходило между мной и Хэлом. Нам было спокойно вместе, а я, как вы знаете, не привыкла к спокойствию. Она улыбается и продолжает:

— За месяцы нашего знакомства мы с ним постоянно сближались. Я чувствовала, что могу расслабиться, позволить себе быть собой, и при этом он никуда не уйдет. Это уже само по себе было невероятно. Все мужчины рано или поздно бросали меня. Мы долго выжидали, прежде чем вступить в сексуальные отношения. Сначала мы хорошо узнали друг друга просто как люди. Он все больше нравился мне, и время, проведенное в его обществе, было для меня самым счастливым. Когда мы наконец легли в постель, он был очень ласков, но я чувствовала себя такой уязвимой! Я много плакала. Я по-прежнему иногда плачу, и он как будто не возражает против этого, — Труди опускает глаза. — Полагаю, во мне осталось еще много мучительных воспоминаний, связанных с сексом, с ощущениями обиды и одиночества.

После небольшой паузы она добавляет:

— Что касается нашего секса, то я более обеспокоена, чем он. Конечно, ему хотелось бы, чтобы наш секс был более волнующим, — как для него, так и для меня. Но он вообще-то не жалуется. Зато я серьезно встревожена, потому что знаю, как это может быть.

— О'кей, — говорю я. — Расскажите мне о том, что сейчас происходит между вами и Хэлом.

— Он любит меня. Я вижу это по его обращению со мной. Когда я впервые встречаюсь с кем-то из его друзей, я знаю, что Хэл уже рассказал ему что-то замечательное обо мне, потому что вижу, с каким выражением меня приветствуют. Когда мы одни, он необычайно добр и искренне хочет сделать меня счастливой, но я становлюсь жесткой, одеревеневшей, почти совсем холодной. Я никак не могу как следует «завестись». Не знаю, что меня удерживает…