Лев Ительсон - Лекции по общей психологии

Аналогично вторичное обобщение объединяет именно те признаки объектов и формулирует те категории их отношений, которые существенны для данной конкретной задачи.

Но как можно анализировать и синтезировать, абстрагировать и обобщать значения? Ведь значения — это не вещи. Над ними нельзя произвести практических операций расчленения, соединения, замены и т.д. А значит, нельзя проверить, что получается. Откуда же мы это знаем?

Чтобы найти ответ, присмотримся, как происходят сами эти действия над значениями. Мы уже видели, что эти действия имеют характер рассуждений, определений, формулировок и переформулировок. То есть они выступают в форме языковых действий, как операции над словами и высказываниями. Например, замены одних слов другими (так, вместо «параллелограмм» используют слово «четырехугольник»); замены слова высказыванием (например: «параллелограмм — это четырехугольник, противоположные стороны которого параллельны»); замены высказываний словом (например, вместо «линия, разделяющая угол пополам» — «биссектриса»); замены высказываний высказываниями (например, высказывание «стороны четырехугольника ABCD образуют с ними равные соответственные и накрест лежащие углы»); изменения слов и высказываний и т.д.

Поэтому исходный вопрос может быть заменен другим, эквивалентным. Как и почему мы можем применительно к тем же объектам и ситуациям использовать разные слова и высказывания, заменять одни слова или высказывания другими и т.д.?

Почему мы объективно имеем право это делать, понятно. При таких заменах, если они произведены правильно, мы просто переходим от одних свойств тех же объектов к другим их свойствам, от одних их отношений к другим. Все это — просто замена соответствующих идеальных операций над вещами (анализа, синтеза и т.д.), физическими операциями над словами (замены, соединения, изменения, т.е. определения, формулировки, переформулировки и т.д.).

Но вот в чем вопрос: откуда мы знаем, что те или иные замены слов и высказываний в отношении данных объектов допустимы, а другие недопустимы? Ведь мы не производим каждый раз соответствующих экспериментальных проверок и наблюдений над объектами. Более того, мы часто даже и не представляем себе соответствующих объектов. Мы просто знаем, что так будет верно сказать, а так — неверно.

Так, мы называем собаку «собакой», а дурака — «дураком» (если это безопасно) просто, потому что уверены: перед нами собака, перед нами дурак. На данной ступени отражения человек практически никогда не занимается анализом всей совокупности признаков, позволяющих обозначить объект данным словом и высказыванием. Часто он даже и не может их осознать. Наличие соответствующих реальных оснований осознается лишь в этой интуитивной форме чувства верности наименования, справедливости определения, убедительности рассуждения.

Так, когда-то опытом и обучением в меня внедрялось, что «наполнено» и «занимает объем» — это то же самое, то есть одним словом можно заменить другое. Тогда же реальная связь пространственных свойств тел закрепилось для меня в высказывании «разные тела одинакового объема различаются поверхностью» и т.д. Теперь я не должен обращаться к исследованию реальности, чтобы убеждаться, что это так. Я в это верю. И эта вера закрепляется для меня в чувстве верности замены слов «мороженое наполняет» словами «мороженое занимает объем» и т.д. Так я решаю задачу о двух пачках мороженого, оперируя только словами и опираясь только на убедительность и очевидность их сочетаний и замен.

Вот, оказывается, какой путь проходят реальность и действия над нею в ходе интериоризации и переработки до языкового уровня отношения. Результаты практических действий над вещами (например, разъединения, связывания) отражаются в результатах идеальных действий над представлениями вещей (например, анализе, синтезе). А результаты идеальных действий отображаются определенными правилами замены и соединения слов, т.е. синтаксисом допустимых связей.

Таким образом, интериоризация — это не просто пе-решифровка действий: из практических в идеальные. Это — смена самих способов действия: из практических в языковые, из прагматических связей — в синтаксические. Это означает, что все практические действия, с помощью которых мы обнаруживали данные свойства и связи вещей или явлений, выпадают. Связываются прямо исходные условия и результат. Примерно так, как у нас складывается формула «семью восемь — пятьдесят шесть», без повторения в уме всех действий по складыванию восьмерок (а еще раньше — единичек), которые когда-то привели нас к этой формуле.