Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

На поверку чувство непонятости окажется творческим вариантом «аутизма» — отрыва автора от реального мира и его замыкание в скорлупе собственной гениальности. Произведения таких авторов с годами меняются мало и упрощаются. Сами творцы все больше и больше ощущают себя великими, а публика в то же время интересуется их творчеством все меньше и меньше.

Зритель или читатель с годами все больше и больше чувствует эмоциональную пустоту, которая прячется за подобными произведениями искусства (особенно при том избытке подобных произведений, который мы наблюдаем сегодня). В жизни каждого из нас вполне достаточно эмоциональной пустоты. И мы интуитивно перестаем читать такие книги и ходить на подобные выставки. Мы боимся, что они усилят нашу и без того существующую неуверенность в себе.

Вторым относительно благополучным вариантом исхода из неистового духовного искательства является феномен, который мы называем мистическим двойником:

«Да нет. От Практики я уже давно отошел. Занимаюсь бизнесом и пока увлечен тем, что у нас в стране этим условно называется…

Что дала Практика? Рассказать об этом очень трудно, любые слова кажутся какой-то пошлостью, но проще всего ответить так: в конечном итоге я встретился с тем мысленным блоком космического разума, который был предназначен для встречи со мной. Теперь, но только в абсолютно критических ситуациях, я имею возможность особым образом сосредоточиться и услышать ясную мысль. Это не голос, это чужая мысль, которую я слышу ясно, хотя не могу себе представить источник этой мысли. В ней практически всегда содержится совет, который помогает выбраться… Нет, цитировать эти мысли я не могу. Никто мне этого не запрещал, но я точно знаю, что нельзя».

Вот еще одна запись. Высказывание это принадлежит известному московскому психотерапевту:

«Когда занимаешься профессиональной работой, становится страшно произносить вслух то, что ты от меня хочешь услышать. И тем не менее результат духовки меня устраивает. Я получил весть. Может быть, ты назовешь это кристаллизацией бреда, и будешь прав. Однако, когда я в чем-то окончательно запутался, в личных отношениях или в проблемах пациента, я отчетливо слышу, как кто-то надо мной добродушно посмеивается и дает советы, всегда ироничные и всегда непрямые… Подсказки, а не советы. Но спутанность в голове уходит, и ты начинаешь понимать, как действовать».

Что это такое? Подлинная связь с некоей и загадочной духовной сущностью? Или все-таки встреча с собственным бессознательным?

Автор является сторонником второй версии. Дело в том, что у человека, чувство «Я» которого является от рождения устойчивым, кроме бесконечного ученичества может включиться другой защитный механизм.

Психика, измотанная ожиданием «передачи», упражнениями и унижением («вычитаниями»), становится на грань собственного разрушения — диссоциации. Она может подсунуть искателю иллюзию того, что он ищет, выделив в собственном бессознательном «двойника».

Как видно на следующем примере, феномен «двойника» далеко не всегда достигает уровня, на котором можно говорить о сформированной психиатрической патологии — бреде. Конечно, существуют психические расстройства, которые будут выглядеть очень похоже (с каждым случаем, вообще, можно разобраться только индивидуально), «двойник» может появляться и при истинной шизофренической диссоциации личности. В этой книге мы обсуждаем лишь те случаи, в которых появление «двойника» позволяет человеку жить в реальном мире и не «выпадать» из реальности в психиатрическую больницу.

«Двойник» в ситуации сохранного «Я»-чувства — это альтернативная доминанта измученного разума. Такой результат мистических исканий становится защитной реакцией, «Я» — ответом психики на угрозу развоплощения.

Человек получает возможность говорить с самим собой так, как будто он разговаривает с другим.

Более того, у человека появляется возможность дать этому другому имя. Он может называть его «духовным учителем», «тибетским махатмой», «голосом космического разума» или таким же «космическим» пришельцем, он может, в конце концов, обозначить его как «дух покойного предка», пробившийся наконец из мира теней…

С. Дали. Одна из иллюстраций к пьесе «Макбет» Шекспира. 1946