Александр Данилин - LSD. Галлюциногены, психоделия и феномен зависимости

В 1953 году И.А. Ильин выпустил в Париже свою пророческую книгу «Аксиомы религиозного опыта». Это замечательное исследование вышло в свет незадолго до начала «психоделической революции». Философ как будто пытается предупредить о чем-то…

«…Объясняется еще целый ряд явлений религиозного вырождения, как личных, так и социальных, из коих некоторыя обычно совсем не осмысливаются как религиозныя.

Таково явление человеческого аутизма.Под аутизмом разумеется такая жизненная установка человека, при которой он считает себяи своинастроения, потребности, вкусы, удовольствия, удачи, неприятности — важнейшим делом жизни, мерилом всяческой ценности.Бессознательно, в силу неодухотворенного инстинкта самосохранения (выделено мной. — А.Д.), — такая установка присуща огромному большинству людей»…

Обратите внимание — Ильин пользуется психиатрическим термином «аутизм» для обозначения того же состояния души, которое Липовецки именует нарциссизмом. Для некоторых направлений современной психиатрии, в частности психиатрии советской, слова «аутизм» и «безумие» являются полными синонимами.

В этой книге мы еще не описывали способы самозащиты «растворяющегося», онтологически неуверенного «Я». За что оно может ухватиться?

Только за самого себя.

Такое «Я» должно будет войти в состояние эгосисто-лы, исключив для себя любую возможность для трансценденции. Человек должен запретить себе слова «Любовь», «Вера» (даже «Доверие»), «Мечта» и «Смысл»; заглушить в себе малейшие проблески романтики.

«Спрятавшееся» «Я» будет все время бояться, что другие проведают о его ничтожестве и унизят его еще больше. Центром его жизни станет желание самосохранения, и только оно одно.

Для самоопределения такой человек будет использовать фальшивые ценности — «симулякры». Говоря другими словами, он будет испытывать постоянную зависимость от собственных развлечений.

Существование других «Я» просто не будет приниматься им в расчет; они же — вещи, а вещь можно использовать в своих интересах, можно делать с ней все, что угодно…

Все взаимоотношения «виртуального человека» с другими сведутся к попыткам манипулировать ими.

Подобную человеческую конструкцию, конечно, трудно называть личностью. Ее место заняла конструкция, которую русская христианская философия именовала «индивидом».

«Личность не тождественна индивидууму… человек может иметь яркую индивидуальность и не иметь личности, если он не способен… к тому усилию, которое требует реализация личности… личность предполагает существование сверхличного. Личности нет, если нет ничего выше личного. Тогда личность лишается своего ценностного содержания».

Николай Бердяев

Очевидно, чтобы всего этого не произошло, человек обязан когда-то осознать, что то, что дано человеку Богом, опасно растрачивать попусту. С точки зрения святых отцов христианства, и прежде всего святых каппадокийцев Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, сама характеристика человека как образа и подобия Божьего состоит из двух частей.

Образ Божий в человеке есть данность; есть дар, достающийся человеку по праву рождения.

«Если будешь низкодумать о себе, то напомню тебе, что ты — Христова Тварь, Христово дыхание, Христова честная часть, а потому вместе и небесный, и земной, присно-памятное творение. Ты— созданный Бог, через Христово страдание идущий в нетленную славу».

Святой Григорий Богослов

Однако одного дара мало; он нуждается в развитии.

«Тема человека вложена в него Богом, а задача человеческого творчества — осуществление и развитие этой темы. Человек призван быть со-творцом мира».

Протоиерей Сергий Булгаков

Индивидуальность — это образ Бога — заданностъ — генетика в привычной для нас терминологии.

Личность — это подобие Бога — духовное развитие — творчество — осмысленность мира.

Человек свободен. Насильно никто не заставит его развивать себя, свою душу во имя благодатного единения с Божественной жизнью. Бог вечно хочет нашей встречи и объединения. Но объединение предполагает устремленность двух воль навстречу друг другу. Встреча с Богом не может совершаться в одностороннем порядке, не может быть насильственной.

«Одна воля — в творении, но две — в обожении; одна воля — для создания образа, но две — для того, чтобы образ стал подобием».