Алексей - О «дедовщине» - взгляд социального психолога

Однако на практике, конечно же, оказывается, что возможность практически безнаказанного «первичного принуждения» обеспечивает «дедушке» именно Власть над своими «молодыми» в самом четком, также «первичном» понимании этого слова! Попросту говоря, это и есть Власть Хозяина над Рабом, которая, очевидно, заключается в возможности хозяина наказывать за неповиновение мерами прямого физического воздействия. (Из этого обстоятельства, естественно, проистекает и сдвиг в реальной системе мотивации «дедовщины» для своих адептов из числа солдат: для по крайней мере части из них стимулом поддерживать «дедовство» выступает не столько «высвобождение из-под власти армейского принуждения», сколько возможность «попользоваться властью», «поиграть в нее», «поиграть живыми игрушками»).

Здесь и таится величайшая опасность: ВЛАСТЬ растекается БЕЗЛИЧНО, ко ВСЕМ тем, кто сумел преодолеть первый год службы. Согласно требованиям самой системы, «деды» ДОЛЖНЫ принуждать… И, соответственно, все они получают власть над «салагами».

Не будь армии, многие из тех, кому ПОЛНАЯ ВЛАСТЬ над другим человеком просто противопоказана, вероятно, никогда бы ее и не получили. В свободном обществе все ж чаще всего соблюдается известный постулат насчет «бодливой коровы». Однако в «дедовской» армии эта власть приходит к ним сама. Приходит к людям, отягощенным детскими неизжитыми комплексами, недавним тотальным подавлением, подавленными садистскими фантазиями. Заметим, что власть «деда», по определению, никакими Уставами не ограничена, поскольку в них и не прописана. Принципиально неуставная власть и не может быть ограничена Уставом; в силах ОПЧ сделать «деда» сержантом или рядовым, однако «дедом» делает не организация; единственное, что она может реально — это согласиться ПРИЗНАВАТЬ или НЕ ПРИЗНАВАТЬ «дедов».

Очень важно понимать этот процесс: сначала «дедовщина» через «искушение властью» ломает «деда», потом уже этот «дед» или «деды» становятся источником того или иного преступления: избиения с нанесением «тяжких телесных», доведения до самоубийства, изнасилований, массовые расстрелы, побеги из части и т. п. Вообще, «деды» в системе «дедовщины» и являются самым слабым звеном. Ведь, строго говоря, убийства и изощренные издевательства как таковые не нужны ни офицерам, ни, конечно же, «салагам». Офицерам нужен «порядок в казарме», и они порой совершенно искренне удивляются поведению «дедов», у которых и так «все есть», а они нагло позволяют себе «выходить за рамки» «правильной дедовщины».

«Дедов» как раз ломает этот проклятый артефакт — «искушение властью». Убери из феномена «дедовщины» этот самый элемент Власти — и мы получим тут самую «правильную дедовщину», «полезную дедовщину», о которой грезят многие офицеры и им сочувствующие.

Беда в том, что ПРИНУЖДЕНИЕ — ключевой элемент системы. Принуждение с необходимостью порождает ВЛАСТЬ в самой ее первобытной форме. А это значит, что лишить «дедов» власти нельзя, не разрушив ВООБЩЕ ВСЮ систему…

Об «отдаленном психологическом последствии» «дедовщины» поговорим в следующей главе…

Я должен начать эту статью с жалобы. С жалобы на свои трудности как автора. Прием недостойный, а что делать? Я не могу придумать хороший заголовок для этой статьи!

Дело в том, что я ведь уже придумал, каким этот заголовок ДОЛЖЕН БЫТЬ. Коротким и понятным, сразу выражающим главную интригу: всего три слова! Беда в том, что это самое ТРЕТЬЕ слово у меня никак не получается найти…

Запись будет посвящена теме «стукачей» в армейской казарме. А если шире — важнейшей проблеме НЕПРОЗРАЧНОСТИ стен Казармы в том числе и для взгляда контролирующих органов, из-за чего там неостановимо цветет порой самая жестокая «дедовщина». Как показали бурные общественные дебаты вокруг этой темы, очень многие как сограждане, так и эксперты вообще уверены, что именно «непрозрачность» и есть главная причина самого наличия «дедовщины», и, сделай мы Казарму доступной контролю «органов» во всякий момент, тут же все «неуставные явления» будут побеждены!

Однако мы знаем, что процессу «просвечивания» армейской жизни сильно противятся в том числе и сами солдаты; они активно промеж себя гасят все попытки подавать какие бы то ни было сигналы «наверх» о том, что реально происходит в казарме. Подобные поползновения в армии называют «стуком», а тех, кто замечен за подобными занятиями — соответственно, «стукачами». А «стукачей» в армии, мягко говоря, не любят; жизнь человека, признанного «армейским коллективом» «стукачом» — совсем не сахар! Не надо обладать особым лингвистическим чутьем, чтобы почувствовать в самом этом названии — «стукач» — весьма негативное отношение к человеку и к действиям, которые он предпринимает.