Евгений Головаха - Психологическое время личности

Технический редактор А. А. НАГОРНАЯ

Корректоры С. И. КРИМЕЦ,

Л. А. ПЕКУРОВСКАЯ, С. Е. БОТКИНА

Информ. бланк № 6053.

Сдано в набор 03.06,83. Подп. в печ. 08.12.83,

БФ 02032. Формат 84X108/32. Бум. тип. № 1. Лит. гарн. Выс. печ. Усл. печ. л. 10,92. Усл. кр. — отт. 11,24. Уч. — над. л. 12,95. Тираж 4600 экз. Заказ № 3—1470. Цена 1 р.

Издательство «Наукова думка». 252601 Киев 4, ул. Репина, 3.

Отпечатано с матриц Головного предприятия РПО «Полиграфкнига», 252057, Киев, ул. Довженко, 3 в областной книжной типографии, 290000, Львов, Стефаника, 11. Зак. 3135.

В ссылках на литературу, приведенную в затекстовом списке, указываются: фамилии авторов или начальное слово заглавия, если произведение описывается под заглавием; год издания или номер тома; страницы ( курсивом ).

Используемое нами понятие «концептуальное осмысление времени» специально анализируется В. П. Яковлевым [1980, 52 ].

Разумеется, все эти представления сформировались не сразу и были приняты не во всех культурах. Вопрос об их культурно–исторической обусловленности рассмотрим в следующей главе.

Временная перспектива, по мнению Левина, «включает психологическое прошлое и будущее на реальном и различных ирреальных уровнях» [1980, 139 ]. Сам термин был введен в научный оборот Л. Франком для характеристики взаимосвязи и взаимообусловливания прошлого, настоящего и будущего в сознании и поведении человека [Frank, 1939].

О законе «заполненного временного отрезка» см.: [Рубинштейн, 1946, 265—266 ].

См. гл. 3, § 2.

О понятиях «эон» и «эсхатон» см.: [Quispel, 1958]

В основе данного определения лежит понимание события как элемента жизненного пути личности [Логинова, 1978].

«События — узловые моменты и поворотные этапы жизненного пути индивида, когда с принятием того или иного решения на более или менее длительный срок определяется дальнейший жизненный путь человека» [Рубинштейн, 1946, 684 ]. «Событие — момент жизни, хотя может иметь подготовительную фазу и длительные последствия. Событие отличается дискретностью, ограниченностью во времени по сравнению с медленно эволюционирующими обстоятельствами жизни» [Логинова, 1978, 163 ].

Понятием causa обозначались и так называемые целевые причины , т. е. отношения целей и средств (causa finalis по Аристотелю [1934, 23 ]). В современной науке «каузальность» также используется при анализе отношений «цель — средство» [Украинцев, 1972].

Разработана на основе классификации событий, использованной Н. А. Логиновой [1975, 44—52 ].

Выбор столь небольшого временного интервала обусловлен рядом обстоятельств. Как правило, повторный опрос рекомендуется проводить спустя две–три недели после первого с тем, чтобы «респонденты… не могли по памяти "подтягивать» данные второго замера к предыдущему» [Саганенко, 1979, 52 ]. Для нас это оказалось, однако, нецелесообразным и практически неосуществимым. Перед нами стояла задача определить устойчивость суждений о межсобытийных отношениях на фоне одного и того же, тождественного по содержанию, индивидуального списка событий. Поэтому следовало найти оптимальный временной интервал, при котором респондент еще хорошо помнит содержание названных событий, но уже забыл свои первоначальные суждения о характере межсобытийных отношений. Учитывая ограниченный объем кратковременной памяти, интервал между опросами мог бы исчисляться даже минутами, поскольку в условиях однократного проговаривания каждого из 210 ответов на вопросы о причинных и целевых связях запомнить эти ответы практически невозможно. Недостаток лишь в том, что респондент может устать при первом опросе и будет невнимателен при повторном. Когда же второй опрос проводится спустя день–два, то фактор усталости снимается, содержание событий вспоминается достаточно точно, а первоначальные суждения о межсобытийных отношениях забываются.

Если бы второй опрос проводился через две–три недели, то к этому времени респондент успел бы не только забыть ответы на вопросы об отношениях, но и внести искажения в исходное содержание событий, а иногда даже забыть его, особенно в тех случаях, когда события обозначались условными символами.

Подобная ситуация хорошо знакома исследователям. Она нередко встречается при сопоставлении показателей, диагностирующих разные по осознанности уровни организации одних и тех же психических явлений [Эткинд, 1980].