Евгений Головаха - Психологическое время личности

Отдельные наблюдения, в которых фиксировалась зависимость переживания времени от конкретных жизненных ситуаций, например замедление времени при ожидании или неравномерность его течения в зависимости от масштаба происходящих событий, не становились и не могли стать (в силу ограниченности научных представлений о психических явлениях) предметом теоретических обобщений, раскрывающих природу психологического времени.

Пытаясь понять сущность и закономерности человеческого времени, мыслители прошлого сталкивались с ситуацией, которую наиболее ярко описал на рубеже 4—5 вв. Августин: «Что обыкновеннее бывает у нас предметом разговора, как не время? И мы, конечно, понимаем, когда говорим о нем или слышим от других. Что же такое, еще раз повторяю, что такое время? Пока никто меня о том не спрашивает, я понимаю, нисколько не затрудяясь; но, как скоро хочу дать ответ об этом, я становлюсь совершенно в тупик» [Антология…, 1969, 586 ].

Трудности в понимании природы времени в целом и психологического в частности не могли остановить процесс накопления фактов и наблюдений, которые к моменту формирования психологии как самостоятельной науки являлись достаточно устойчивым элементом духовной культуры, стимулировавшим поиск научных методов исследования психологического времени. Анализу истории и современного состояния научных исследований психологического времени посвящена данная глава.

1. Постановка проблемы в философии и психологии

Впервые психологические закономерности переживания человеком времени были строго сформулированы Кантом. В истории философии с именем Канта связана концепция трансцендентальной идеальности времени как априорного условия чувственного созерцания. Такое понимание времени является достоянием «критического» периода философии Канта. Его оценке в свете современных естественнонаучных и социальных знаний уделено достаточное внимание в советской философской литературе [Аскин, 1966; Лой, 1978, и др.]. Ценные же для понимания психологического времени идеи Канта еще не стали предметом специального анализа. В своих ранних произведениях он подчеркивал, что отношение ко времени и его переживание находятся в зависимости от характера деятельности различных субъектов: «Потребность во времени есть нечто относительное, узнать и понять которое можно, лишь сравнивая величину предполагаемого дела со скоростью его исполнения. Поэтому один и тот же промежуток времени, который для одного рода существ кажется лишь мгновением, для другого может оказаться весьма продолжительным временем, в течение которого благодаря быстроте действий происходит целый ряд изменений» [1963, 255 ].

Хотя Кант использовал это положение для доказательства более тонкой духовной организации существ, обитавших, по его предположению, на других планетах, имеющих более высокую, чем у Земли, скорость суточного вращения, оно, как показало дальнейшее развитие психологии, имеет реальный человеческий смысл. Во–первых, само понятие «потребность во времени» открывает диахронный аспект исследования человеческой деятельности, поскольку ориентирует на анализ длительности и последовательности необходимых для достижения какого‑либо результата действий, а это означает, что потребность в определенном предмете для своей реализации предполагает наряду с постановкой цели и выбором средств также и формирование потребности во времени, которая и выступает исходным моментом, влияющим на особенности дальнейшего использования и переживания времени в процессе деятельности. Во–вторых, предложенная для измерения величины данной потребности формула (прямая зависимость от объема необходимых действий и обратная — от скорости их исполнения) определяет принципиальную возможность психологической «растяжимости» времени, проявления существенных различий в индивидуальном переживании равных по хронологической длительности, но разнонаполненных деятельностью интервалов. Эту закономерность можно представить в следующей форме: чем выше напряженность деятельности, тем больше единиц психологического времени в одном и том же хронологическом интервале или же, по образному выражению А. П. Чехова: «Если хочешь, чтобы у тебя было мало времени, то ничего не делай» [1980, 79 ]. В «Антропологии» Кант распространяет данную закономерность на переживание времени в масштабе человеческой жизни и дает «информационную» интерпретацию тому парадоксальному, на первый взгляд, факту, что человек, томившийся от скуки на протяжении большей части жизни, которому каждый день казался слишком длинным, в конце жизни жалуется на краткость жизни в целом. Кратковременность прошедшего объясняется отсутствием впечатлений, сохранившихся в памяти бездеятельного человека. Таким образом, прошедшее время «сжимается» по мере уменьшения информативности воспоминаний о прожитых годах. Время, однако, может и «растягиваться». В связи с этим Кант выдвигает интересную гипотезу о том, что в психологическом времени человек может и должен прожить значительно больше, чем по числу лет, именно в этом он видит путь к удовлетворенности жизнью: «Множество отрезков времени, которые выделяются в последний период жизни разнообразными и переменными работами, возбуждают у старика представление о том, будто он прожил гораздо больше времени, чем по числу лет; наполнение времени планомерно усиливающейся деятельностью, которая имеет своим результатом великую, заранее намеченную цель, — это единственно верное средство быть довольным жизнью и вместе с тем чувствовать себя пресыщенным ею» [1966, 477 ].