Филип Зимбардо - Эффект Люцифера

Сержант: «Они управляют тюрьмой».

Отец спрашивает о гражданских правах, и Барден вмешивается, очень резко: «У него нет никаких гражданских прав».

Отец Сержанта: «Яу, я думаю, что есть, возможно…» (Мы не можем расслышать его спор с Барденом, который не боится этого «гражданского».)

Барден: «У заключенных нет никаких гражданских прав».

Отец Сержанта (раздраженно): «Ну ладно, сколько времени мы можем говорить?»

«Всего десять минут», — отвечает Барден.

Отец спорит по поводу оставшегося времени. Барден смягчается и дает им еще пять минут. Отец хотел бы беседовать в более конфиденциальной атмосфере. «Посетителям тюрьмы это не разрешается», — отвечает Барден. Отец еще больше расстраивается. Но что интересно, он тоже следует правилам и соглашается с этим нарушением своих собственных прав со стороны мальчишки, играющего в охранника!

Отец продолжает расспрашивать о правилах, Сержант говорит о перекличках, «упражнениях», работе и времени отбоя.

Отец: «Ты этого ожидал?»

Сержант: «Я ожидал, что будет хуже».

Отец недоверчиво восклицает: «Хуже? Почему хуже?»

Барден снова перебивает. Отец явно раздражен его навязчивым присутствием. Охранник говорит, что сначала было всего девять заключенных, но теперь осталось только пять. Отец спрашивает почему.

Сержант: «Двое освобождены условно-досрочно, а двое других находятся в условиях максимальной безопасности» [101].

Отец: «Максимальной безопасности? Как это?»

Сержант не знает. Отец спрашивает, почему они оказались «в условиях максимальной безопасности».

Сержант: «У них были проблемы с дисциплиной. Они очень непослушные».

Одновременно с ним Барден говорит: «Потому что они плохо себя вели».

Отец: «Ты чувствуешь, что ты в тюрьме?»

Сержант (смеясь и избегая прямого ответа): «Ну, я никогда раньше не был в тюрьме». (Отец смеется.)

Они остаются одни — Барден убегает, услышав громкий шум снаружи.

Пока его нет, они говорят о том, каковы шансы Сержанта на условно-досрочное освобождение, которое он наверняка получит, потому что до сих пор был самым послушным заключенным. Но его серьезно беспокоит одна вещь: «Я не знаю, каковы критерии для того, чтобы получить УДО».

«Время вышло», — объявляет Джефф Лендри. Отец и сын встают, собираясь обняться, но вместо этого ограничиваются твердым мужским рукопожатием и словами «скоро увидимся».

Вернувшись после короткого ужина в студенческой столовой, я вижу нарушителя спокойствия, № 5704, который стоит посреди двора и держит на голове стул. Стул на голове! Хеллман вопит на Сержанта, ему вторит Барден. Хороший заключенный, Джерри-5486, которого до сих пор почти не было слышно, неподвижно стоит у стены, а № 7258 отжимается. Очевидно, № 416 снова в карцере. Хеллман спрашивает № 5704, почему у него на голове стул — хотя именно он приказал ему «носить его вместо шляпы». Заключенный кротко отвечает, что просто выполняет приказ. Он выглядит подавленно; кажется, былое мужество его покинуло. Барден говорит, чтобы тот перестал строить из себя идиота и убрал стул. Потом Барден барабанит дубинкой в дверь карцера. «Ты хорошо проводишь там время, № 416?»

Хеллману пора принять на себя обязанности режиссера вечерней драмы. Он буквально оттирает Бардена в сторону. (После ухода посетителей «хорошего» охранника Джеффа Лендри нигде не видно.)

«Подними руки вверх, № 7258, и изобрази Франкенштейна. № 2093, ты будешь невестой Франкенштейна, встань здесь».

«Ты встань туда», — говорит он Сержанту.

Сержант спрашивает, какую роль ему нужно играть.

«Конечно, у тебя будет роль. Ты будешь невестой Франкенштейна. № 7258, ты будешь Франкенштейном. Я хочу, чтобы ты ходил, как ходит Франкенштейн, и говорил, что любишь № 2093».

№ 7258 начинает подходить к «невесте», Барден останавливает его:

«Франкенштейн ходит не так. Мы не просили тебя ходить так, как ходишь ты».

Хеллман со злобой хватает Хабби-7258 за руку, тащит его назад и заставляет его изобразить походку Франкенштейна.

№ 7258: «Я люблю тебя, № 2093».

«Подойди ближе! Ближе!» — кричит Барден.

№ 7258 стоит в нескольких сантиметрах от Сержанта. «Я люблю тебя, № 2093».

Хеллман подталкивает их друг к другу, положив руки им на спины, пока их тела не соприкасаются.

Хабби-Франкенштейн-7258 повторяет: «Я люблю тебя, № 2093». Хеллман отчитывает Сержанта за то, что он улыбнулся. «Я что, разрешил тебе улыбаться? Это не смешно. Десять отжиманий!»