Сэм Харрис - Свобода воли

В каждом случае молодая женщина умерла, и в каждом случае ее смерть была следствием событий, происходивших в мозгу другого человека. Но степень моральной ответственности, как мы чувствуем, зависит от находящихся на заднем плане условий, описанных в каждом случае. Мы подозреваем, что четырехлетний ребенок не мог намеренно убить кого-то, и что намерения двенадцатилетнего не имеют таких глубоких корней как у взрослого. В случае 1 и 2, мы знаем, что мозг убийцы был не полностью взрослым, и поэтому нельзя говорить об ответственности личности. История насилия и неожиданные обстоятельства в случае 3, кажется, смягчают вину мужчины: это было преступление на почве страсти, совершенное тем, кто сам пострадал от рук других. В случае 4 не было никакого насилия в детстве, а мотив заставляет считать человека психопатом. Случай 5 включает в себя такое же психопатическое поведение, но опухоль в мозгу каким-то образом изменяет нашу моральную оценку целиком: учитывая ее местонахождение, она, как нам кажется, полностью снимает с убийцы всю ответственность за преступление. И такое чудо происходит, несмотря на то, что субъективный опыт человека был идентичным тому, который имел психопат в случае 4, в тот момент, как мы понимаем, что его чувства имели физическую причину, опухоль в мозгу, мы не можем видеть его иначе, чем как жертву его собственной биологии.

Как мы можем придать смысл такому разделению моральной ответственности, когда мозг и внешние факторы в любом случае и в одинаковой степени послужили причиной смерти женщины?

Мы не имеем никаких иллюзий по поводу того, что в человеческом мозгу живет какой-то суфлер, который подсказывает, что определенные люди опасны. Больше всего осуждаем в других осознанное намерение причинять вред. Степень вины можно определить по фактам конкретного дела: личности обвиняемого, его предыдущие правонарушения, тому, как он взаимодействует с другими, употребление им алкоголя, его явные мотивы по отношению к жертве и т.п. Если действия человека, как нам кажется, были абсолютно ему не свойственны, то это может повлиять на нашу оценку тех рисков, которые он теперь представляет для других. Если обвиняемый не раскаивается и стремится убить снова, мы не обращаемся к понятию свободы воли, чтобы понять, что он опасен для общества.

Почему именно сознательное решение делать другому человеку вред подлежит осуждению? Потому что то, что мы делаем сознательно, обычно более полно отражает глобальные свойства нашего разума: наша вера, надежды, цели, предубеждения и т.п. Если после недель обдумывания, библиотечных исследований и споров с вашими друзьями, вы все еще решаетесь убить короля, это в значительной мере характеризует вас как личность. И дело не в том, что вы являетесь единственной и независимой причиной ваших действий, а в том, что вы, неважно по какой причине, имеете разум убийцы короля.

Определенные преступники должны быть заключены в тюрьму для того, чтобы предотвратить тот вред, который они могут причинить людям. Моральное оправдание для этого очень недвусмысленно: так будет лучше для всех. Избавление от иллюзии свободы воли позволит нам сфокусироваться на тех вещах, которые действительно имеют значение: оценить риск, защитить невинных людей, предотвратить преступление и т.п. Однако определенная моральная интуиция начнет ослабевать в тот момент, когда мы рассмотрим более широко проблему причинности. С того момента, как мы поймем, что наиболее ужасным хищникам, по сути, просто не повезло быть теми, кем они являются, логика ненависти (как противоположность страху) к ним начинает пропадать. Даже если вы верите в то, что каждый человек является носителем бессмертной души, картина не изменится: любому, кто родился с душой психопата, просто не повезло.

Почему опухоль в мозге в 5-ом случае так сильно изменила наш взгляд на ситуацию? Одна из причин в том, что она оказала свое влияние на человека, который не поступил бы так в другом случае (ну или мы так считаем). И опухоль, и эффект, которому она была причиной, кажутся случайными, и это представляет преступника жертвой биологии. Конечно, если мы не можем вылечить его, мы все еще должны его изолировать для того, чтобы предотвратить совершение им дальнейших преступлений, но мы не будем ненавидеть его или осуждать его как зло. Вот здесь, как я верю, наша моральная интуиция должна измениться: чем больше мы узнаем о человеческом мозге в свете причинности поступков, тем тяжелее провести различие между случаями 4 и 5.