Сергей Степанов - Сколько вы стоите. Технология успешной карьеры

Вначале у нас шел разговор о том, какие могут возникнуть ситуации взаимного недопонимания в деловом общении, вызванные особенностями русского и американского национального характера. Однако взаимоотношения людей не исчерпываются деловой сферой. Нелишне разобраться и в том, какие особенности их менталитета и нашего наиболее явно проявляются на всех прочих уровнях общения – бытовом, приятельском, семейном. Загадок тут, на самом деле, совсем немного, и разгадать их несложно. А это поможет нам лучше понять друг друга, избежать взаимного недовольства и упреков.

Говоря о национальном характере, прежде всего необходимо отдать себе отчет, что любой народ состоит из очень разных людей, каждый из которых наделен своими индивидуальными особенностями. Светская леди из Филадельфии и домохозяйка из Айовы, гарвардский профессор и техасский скотопромышленник могут отличаться друг от друга гораздо больше, чем каждый по отдельности – от нас с вами. Тем не менее всех представителей одного народа объединяют некие общие, глубинные особенности, отличающие их от чужеземцев. И это лишь в малой степени природные особенности, обусловленные «одной кровью»: и русская, и американская кровь – это сегодня сложный коктейль, порожденный смешением народов и народностей. Главное, что роднит представителей одного народа, это общая система ценностей, общепринятые представления о нормах и приличиях, сложившиеся в рамках данной культуры манера поведения и изъявление чувств. Именно в этой сфере и лежат те коренные отличия, учитывать которые необходимо, если вы вознамерились пересечь океан.

Говорят, ничто так точно не характеризует человека, как то, что он находит смешным. Всеми признан блестящий французский юмор, с налетом фривольной пикантности. Вошел в поговорку тонкий английский юмор: английские анекдоты с двусмысленным подтекстом принято рассказывать с каменным выражением лица. Соседи иронизируют над юмором немцев, который многие находят тяжеловесным и грубоватым. В этом отношении американцы тоже, пожалуй, тонкостью не блещут. Тут яркие афоризмы Марка Твена – скорее исключение, подтверждающее правило. Средний американец предпочитает шутки попроще – так называемые «гэги», которыми непременно перемежается почти любое публичное выступление или непринужденная беседа. (Следует отметить, что большинство таких «гэгов» – это «домашние заготовки», которые поставляют ораторам профессионалы этого жанра.) При этом сам говорящий недвусмысленно подчеркивает, что он пошутил, и первым широко улыбается, призывая окружающих оценить его остроумие. Американцы рефлекторно начинают смеяться, когда им просигналили: «Шутка!» Или захихикали за кадром. Тогда, разумеется, понятно, что уже смешно. А если никто не скажет, что, например, смешно на глазах у всего мира рыться в штанах у собственного президента, так можно с самым серьезным выражением лица заниматься этим несколько лет кряду. И, лишь когда неловкость станет совсем очевидна, заглаживать ее с помощью бомбардировщиков, целясь в чужого президента, но почему-то всегда попадая в прохожих. А это уже совсем несмешно. Вообще от смешного до страшного – один шаг, особенно если с чувством юмора есть проблемы. (Тонкая американская комедия на эту тему «Хвост виляет собакой» прокатного успеха не имела – это вам не «Грэйс в огне»!)

Для русского смех, юмор – своеобразная отдушина, форма психологической защиты от «невыносимой легкости бытия». Проблемы, которые просто нестерпимо было бы принимать всерьез, мы осмеиваем, превращаем в предмет забавы. Наверное, нигде в мире не расцвело столько так называемых политических анекдотов, вопреки даже существовавшей долгие годы реальной угрозе поплатиться за это свободой. Тут нам с американцами трудно понять друг друга. Они до сих пор льют слезы над нашим тяжелым прошлым, а мы еще и в те времена над ним хихикали. Они трепещут перед полумифической «русской мафией», а мы над ней потешаемся. И уж если смеемся, то от всей души. Но при этом с легкостью впадаем в противоположную крайность – в меланхолию или гнев. В разгар праздничного застолья можем затянуть заунывную песню о замерзающем ямщике или наброситься с кулаками на того, с кем минуту назад пили на брудершафт. Впрочем, никакой особой загадки и тут нет. Просто хохот и ярость у нас вызывают почти одни и те же вещи. Так что лучше и не пытаться совместить наш юмор и американский. Все равно мы будем смеяться над их триллерами (на наших улицах кипит жизнь покруче, чем на улице Вязов), а они – рыдать над нашими комедиями.