Кевин Даттон - Мудрость психопатов

Так было ли на самом деле, что вы сделали всю работу, а ее приписал себе кто-то другой? Конечно, нет.

Аферист и тайный агент — это две стороны одной медали, если слова одного из старших сотрудников контрразведки Соединенного Королевства что-то значат для вас. Она подчеркнула, что и тот и другой полагаются на свою способность выдавать себя за тех, кем они не являются, способность поставить себя на место другого человека и умение проворно сплести паутину лжи.

Я бы удивился, если бы Эйаль Аарони не согласился бы с этим. В 2011 году Аарони, психолог-аспирант в Университете Нью-Мексико, задал вопрос, на который, как ни трудно в это поверить, никто не смог ответить. Если при определенных условиях психопатия действительно несет с собой определенные преимущества, то делает ли она человека более успешным преступником?

Чтобы выяснить это, Аарони провел опрос более 300 заключенных в нескольких тюрьмах общего режима, раскиданных по всему штату. Он вычислял показатель «преступной компетентности» для каждого заключенного, сравнивая количество совершенных им преступлений с количеством признаний его невиновности (например, если на 10 преступлений количество оправдательных приговоров составляет 7, то показатель «преступной компетентности» составляет 70 %). Исследователь выявил любопытную закономерность: наличие психопатии на самом деле позволяет прогнозировать успех преступления.

Но тут есть некая пограничная черта. Очень большая доза психопатии (когда все показатели достигают максимума) так же плоха, как и слишком малая. Максимальные «свершения» светят тем, кто продемонстрировал некий средний уровень психопатии.

Вопрос о том, как именно психопатия улучшает «преступную компетентность» правонарушителя, остается открытым для обсуждения. С одной стороны, психопаты являются признанными мастерами в сохранении спокойствия под давлением, что может сыграть им на руку, когда они сидят за рулем машины, приготовленной для бегства с места преступления, или в комнате для допросов. С другой стороны, они безжалостны и могут запугать свидетелей, чтобы никто не дал показания против них. Но вполне вероятно (и в равной степени пригодно для шпионов и мошенников), что психопаты преуспели не только в безжалостности и бесстрашии, но еще в одном, более тонком свойстве личности. Точно так же, как лучшие мировые игроки в покер, они могут лучше других людей контролировать свои эмоции, когда ставки высоки, а их загнали в угол, — и это помогает им как в самом зале суда, так и вне его, при планировании и осуществлении своих хитроумных схем и действий.

До 2011 года доказательства этому были по большей части косвенными. Хелина Хэкканен-Нюхольм, психолог из Университета Хельсинки, вместе с Бобом Хэером обнаружили, что психопатические правонарушители гораздо более убедительны, чем непсихопаты, когда дело доходит до демонстрации их раскаяния. И это по меньшей мере странно, потому что как раз угрызения совести они испытывать просто не в состоянии. Но быстрый просмотр контекста этих наблюдений — до суда и перед вынесением приговора; до суда и обжалования приговора; до беседы с психологами и начальником тюрьмы при вынесении решения об условно-досрочном освобождении — зародил сомнение у психолога Стивена Портера. Все дело было в «аффективной аутентичности». Портер не понимал, почему психопаты лучше имитируют угрызения совести, не испытывая их.

Портер с коллегами придумали хитроумный эксперимент. Добровольцам показывали серию изображений, которые должны были вызвать у них различные эмоции, а затем участников эксперимента просили определить, были ли эти эмоции искренними или фальшивыми. Но здесь и таилась ловушка. Когда участники разглядывали эмоционально выразительные картинки, Портер снимал их на видеокамеру со скоростью тридцать кадров в секунду, а затем просматривал эти записи кадр за кадром. В случае «притворства» он смог обнаружить присутствие мимолетных физиогномических черт, которые назвал «микровыражениями»: мимолетные проявления истинной, неподдельной эмоции, невидимые невооруженному глазу обычного человека в режиме реального времени, которые незаметно проскальзывают через запертые ставни сознательной маскировки (см. рис. 4.1).

Рис. 4.1.На рис. А изображена искренняя улыбка, на рис. С — фальшивая с примесью печали (опущенные брови, веки и уголки рта). На рис. В изображено нейтральное выражение лица. Даже такие мельчайшие и мимолетные изменения способны изменить все лицо целиком