Никита Благовещенский - Расчленение Кафки

Интерпретации, данные мной Р., не привели к желаемому результату — полному изменению поведения, но, по крайней мере, с осознанием скрытых причин проблемы ему стало легче себя сдерживать. В ходе последующих консультационных сессий я обратил внимание Р. на то, что издевается таким образом он только над женщинами, а, например, меня дурацкими вопросами не изводит. Р. вспомнил, что он стал цепляться к матери в четырехлетием возрасте, после того как его родители развелись. Он обвинял мать в том, что она лишила его любимого отца. В дальнейшем эти переживания негативного эдипова комплекса перенеслись с матери на других окружающих женщин — родственниц матери, принявших деятельное участие в разводе родителей. Ожившие в подростковом возрасте, на генитальной стадии психосексуального развития, инфантильные переживания понудили Р. прибегать к проверенным формам удовлетворения мстительных садистических влечений — теперь уже по отношению к женщинам-учителям. К учителям-мужчинам, которых в современной школе, к сожалению, так немного, Р. относился достаточно уважительно и никаких выходок в их отношении себе не позволял. Проработка всей этой ситуации продолжалась в ходе тридцати сессий в течение четырех месяцев — по две часовых встречи в неделю, и привела к тому, что отношения Р. с женщинами-учителями, и в частности с той, которая отправила его на консультацию, постепенно нормализовались.

Этот пример иллюстрирует проявление негативного переноса и показывает, что можно выделить две его формы: отцовский и материнский. В отличие от аналитической ситуации, в которой все формы переноса осуществляются на одну фигуру — аналитика, в психоаналитическо-педагогических консультациях приходится изучать перенос на разных педагогов и учитывать перенос на консультанта, что, конечно, создает определенные сложности в аналитической работе.

Приведу пример психоаналитическо-педагогического консультирования из своей книги «Учитель и ученик между Эросом и Танатосом» [243] Благовещенский Н. А. Учитель и ученик: между Эросом и Танатосом. С. 111–113. . На одной из первых сессий с Р. произошел следующий диалог:

Р.:Мы проходим по литературе «Преступление и наказание» Достоевского. Вы читали? (Я не отвечаю.) …не хотите отвечать… конечно, читали… Ну вот, я спросил учительницу, сколько было лет старухе, которую убил Раскольников, а она, наверное, не помнила и стала орать: «Опять ты со своими идиотскими вопросами!» Пол-урока так орала, не могла успокоиться… А я сидел и думал, сколько ей самой-то лет, что такие нервы плохие…

Я:Ты говоришь, что вчера спросил учительницу: «Сколько лет было старухе-процентщице?» Тебя это действительно так интересовало?

Р. (уверенно ): Конечно интересовало, а я сам забыл. Это же важно, какого она была возраста.

Я:Да, важно. Ну и как? Учительница ответила?

Р.:Да нет же, она не помнила. Не понимаю, как можно этого не знать… Она же учитель.

Я:А что она почувствовала, когда не смогла ответить на твой вопрос?

Р.:По-моему, она разозлилась… или обиделась. Чего уж тут обижаться? Лучше бы готовилась хорошо к урокам. Как можно этого не знать?

Я:Ну так что? Ты посмотрел потом в книге, сколько же лет было старухе?

Р. (смущенно): Нет, я не посмотрел…

Я:Почему? Ведь это так важно.

Р.:Ну-у… Я хотел посмотреть, а потом забыл…

Я.:Значит, это было не так уж важно? (Р. молчит.) Ты можешь спросить о возрасте старухи меня…

Р.:Да вы все равно не ответите. Вы же говорили уже, что не отвечаете на вопросы.

Я:На одни не отвечаю, на другие отвечаю. Так как?

Р. (с уважением): А вы помните, сколько ей было лет?

Я:А ты спроси и узнаешь…

Р.:А вдруг вы не знаете? Нет, я не буду спрашивать…

Я:Ты боишься, что я этого не знаю… Ты боишься во мне разочароваться?

Р. (помолчав, смущенно): Ну да…

Я:Значит, тебе важнее не ответ на вопрос, а реакция отвечающего и твое к нему отношение?

Р.:Получается, так.

Я:Если бы я не смог ответить, чтобы я почувствовал?

Р.:Ну-у, я не знаю… Ну-у, наверное бы, обиделись, расстроились бы…

Я:Ты бы не хотел меня обидеть?

Р. (уверенно ): Нет.

Я:А учительницу?

Р. (помолчав): Да нет, зачем?

Я:А если бы учительница ответила на вопрос, что она почувствовала бы?