Марк Хаузер - Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

Стандартное объяснение этих результатов состоит в том, что, хотя мы, возможно, развивались как Homo economicus, мы также рождены с глубоким чувством справедливости, касающимся благосостояния других, даже когда наши действия лишают нас личной выгоды. Как выразились специалисты в области математической биологии Мартин Новак и Карл Зигмунд, «выдумка о рациональных Homo economicus, неуклонно оптимизирующих материальную полезность, уступает место представлению об «ограниченно рациональных» лицах, которые принимают решение движимые инстинктами и эмоциями. Это представление определяет особенности человека, склонного к взаимодействию, — Homo reciprocans » [86] Nowak & Sigmund, 2000, p. 819. .

В игре «Ультиматум» проектировщикам свободно дают деньги без необходимости оплачивать какие-либо издержки. Реципиентов, которые отклоняют предложения, можно считать глупыми, поскольку они отказываются от некоторых наличных денег, но их отказы говорят о многом. В глазах получателя и в его «умственном аккумуляторе», который заряжает эмоции, некоторые предложения кажутся откровенно несправедливыми. В конце концов, экспериментатор просто вручил проектировщику некоторые наличные деньги. Справедливой считается сумма, приближающаяся к половине начального капитала. По крайней мере, об этом свидетельствуют результаты изучения одной игры, в которую играют молодые люди в индустриальных странах.

Совместные действия часто повторяются, иногда с тем же составом людей, иногда с новым составом в каждом раунде. Скажем, вы только что играли один раунд «Диктатора» с игроком А, который не предложил вам ничего, и один раунд с игроком В, который предложил вам 5 $ из 10 $ стартового капитала. Теперь ваша очередь играть один раунд «Диктатора» с А и один с В. Вы будете делать одинаковые предложения игрокам А и В или разные? Если вы похожи на большинство людей, которые играют повторно и знают, что соперники предлагали в предыдущих раундах, то вы ничего не дадите игроку А и выделите приблизительно 5 $ игроку В. Люди придерживаются таких стратегий в повторных играх потому, что, сотрудничая с кем-либо, они помнят о его репутации. Математические модели этой проблемы показывают, что справедливость развивается как устойчивое решение игры «Ультиматум», если проектировщики имеют доступ к информации о прошлом поведении получателя [87] Справедливая игра и репутация (Kagel & Roth, 1995; Nowak, Page & Sigmund, 2000). . Когда эта информация учитывается в деятельности группы, репутация укрепляет сотрудничество и обеспечивает защиту от отступлений [88] Почти вся литература по экспериментальной экономике и эволюционной биологии, фокусируясь на таких играх, как «Ультиматум» и «Диктатор», указывает, что связанные с ними вопросы психологии касаются справедливости. Почему справедливость так отделяется от щедрости? Рассмотрим следующий пример. Мать дает своему старшему сыну Билли коробку с десятью шоколадками и просит его поделиться с младшим братом Джои. Билли говорит Джои: «Ты можешь взять одну шоколадку». Было бы странным услышать от Джои такой ответ: «Нет, это несправедливо. У тебя полная коробка, я должен взять, по крайней мере, три шоколадки». Джои может подумать, что Билли недостаточно щедр, но никак не несправедлив. Справедливость довольно часто оказывается связанной с вопросами, касающимися законности. Например, в элегантной монографии, озаглавленной «Справедливость против благосостояния», юристы Луис Кэплоу и Стивен Шейвелл констатируют: «Понятие справедливости включает идеи законности, права и связанные с ними другие понятия, которые обеспечивают судопроизводство и категориальный аппарат для законных политических решений». Например, если кого-то сбила машина и человек серьезно пострадал, справедливый суд рассмотрит это дело таким образом, что жертва получит компенсацию за неосторожный поступок водителя. Психология щедрости в этом случае может оказаться более подходящим предметом исследования в этих экспериментах, чем психология честности. .

Многие игры, которые придумывают экономисты-экспериментаторы, вовлекают анонимных участников, следующих в игре тактике короткого однократного взаимодействия. В некотором смысле это можно было бы сравнить с нашей ранней эволюционной историей, когда кочевые охотники и собиратели случайно сталкивались с другой группой и, видимо, имели возможность обменяться товарами или информацией. Когда образ жизни охотника и собирателя изменился и они перешли к оседлости, изменились две характеристики нашей среды, которые навсегда преобразили сотрудничество: увеличился размер группы, и мы начали полагаться на разделенные ресурсы, доступные через развитие сельского хозяйства и фермерства. С увеличением числа людей увеличились возможности для взаимодействия и сотрудничества, особенно между лицами, генетически не связанными. Это привело к развитию нашей способности помнить, кто что сделал, кому и когда. Соедините увеличение размера группы с оседлостью, и вы имеете новую форму использования и разделения ресурса. Вместо того чтобы передвигаться с места на место при охоте и сборе растений, люди стали вести хозяйство на определенной территории, они стали зависимы от того, что они производят и используют поблизости. Хотя охотники и собиратели сотрудничают между собой и разделяют ресурсы, они, как правило, не сталкиваются с тем, что специалист в области социальных наук Гаррет Хардин назвала «трагедией общин» [89] Трагедия общин, или соблазн злоупотребления общественной собственностью (Hardin, 1968). .