Кэрол Теврис - Ошибки, которые были допущены (но не мной). Почему мы оправдываем глупые убеждения, плохие решения и пагубные действия

Подобные самооправдания приводят к двойной трагедии: невинных людей держат в тюрьме, а виновные разгуливают на свободе. Тот же самый анализ ДНК, который помогает оправдать невиновного человека, может быть использован для идентификации виновного, но это случается редко [194]. Из всех случаен необоснованных обвинительных приговоров, которые участникам „Проекта „Невиновность““ удалось отменить, нет ни одного примера, когда полиция после от мены приговора попыталась бы найти настоящего преступника. Полицейские и прокуроры просто полностью закрывают дело, чтобы тихо отправить в небытие это напоминание о допущенной ими ошибке.

„Если система не может функционировать справедливо, если система не может корректировать свои собственные ошибки и признавать, что она совершает ошибки, и не дает людям возможности исправлять их — то система сломана“.

адвокат по апелляциям Майм Чарльтон, защищавший Роя Крайнера

У всех граждан есть право ожидать, что в нашей системе криминальной юстиции будут эффективные процедуры не только для обвинения виновных, но и для защиты невиновных, а допущенные ошибки будут с готовностью исправляться. Ученые-правоведы, социологи и психологи предложили различные меры для исправления законодательства и важные процедурные изменения, которые могут уменьшить рыск ложных признаний, ненадежных показаний свидетелей, лжесвидетельства полицейских и т. д. [195]. Но, с нашей точки зрения, главное препятствие, мешающее признавать и корректировать ошибки в системе криминальной юстиции — то, что многие ее участники ослабляют неприятное ощущение диссонанса, отрицая, что такие проблемы существуют. „Нашей системе нужно создать эту ауру близости к совершенству, уверенности в том, что мы не обвиняем невиновных людей“, — говорит бывший прокурор Беннетт Гершман» [196]. Польза подобной уверенности для офицеров полиции, детективов и прокуроров заключается в том, что им не приходится мучиться бессонными ночами, беспокоясь о том, что они отправили невиновного человека в тюрьму. Но некоторое количество бессонных ночей было бы для них полезно. Сомнения — это не враг правосудия, а вот неоправданная уверенность ему точно вредит.

Сейчас в профессиональной подготовке большинства офицеров полиции, детективов, судей и адвокатов практически отсутствует информация об их собственных когнитивных ошибках и заблуждениях, о том, как их корректировать в максимально возможной степени, как справиться с диссонансом, который они ощущают, сталкиваясь с доказательствами, не соответствующими их представлениям. Напротив, большую часть их знаний о психологии они получают от самозваных «экспертов», которые, как мы видели, не учат их тому, как делать более точные заключения и оценки, не оставаясь постоянно уверенными в том, будто они всегда делают верные заключения: «Невиновный человек никогда не признается». «Я видел это своими глазами, значит я прав». «Я всегда могут определить, когда кто-то лжет — я годами делал это». Однако такая уверенность — это отличительная особенность псевдонауки. Настоящие ученые используют осторожный язык вероятности: «Невиновных людей можно подтолкнуть к признанию в определенных условиях, позвольте мне объяснить, почему я думаю, что признание этого человека, вероятно, было получено под давлением». Вот почему свидетельские показания ученых часто вызывают раздражение. Многие судьи, присяжные и офицеры полиции предпочитают определенность науке. Профессор права Д. Майкл Райсингер и адвокат Джеффри Л. Луп пожаловались на то, что «современное право практически не использует результаты современных исследований характеристик восприятия, познания, памяти людей, того, как они делают выводы или принимают решения в ситуации неопределенности, ни в правилах и процедурах получения доказательств, ни в том, как судей обучают применять эти правила и процедуры» [197].

Однако обучение, опирающееся на определенность псевдонауки, вместо скромного признания наших когнитивных ошибок и слепых мест, повышает вероятность ошибочных обвинений двумя способами. Во-первых, оно поощряет работников правоохранительной сферы к слишком поспешным выводам. Офицер полиции решает, что подозреваемый виновен, а потом не хочет рассматривать другие возможности. Прокурор округа принимает импульсивное решение выдвинуть обвинение по делу, особенно, если оно сенсационное, не дожидаясь, когда будут собраны все доказательства, она объявляет свое решение в СМИ, а потом ей трудно идти на попятный, когда доказательства по этому делу оказываются сомнительными. Во-вторых, после того как дело рассмотрено, и вынесен обвинительный приговор, судья и прокуроры будут мотивированы отвергать любые последующие доказательства невиновности осужденного.