Тель-Авиве — короче говоря, появлялся везде и всюду, где, как мне казалось, позитивная психология могла бы помочь преодолеть последствия кризиса. Даже когда я был дома, я регулярно беседовал с людьми из других часовых поясов, работая далеко за полночь. Через год такой более-менее непрерывной активности я был выжат как лимон и выгорел дотла. Я понял, насколько далеко все зашло, только однажды ночью, когда готовился вести интенсивную трехдневную программу. Мне предстояло подталкивать клиентов к тому, чтобы они нашли непростой баланс между реализмом и оптимизмом, между болезненным признанием настоящего и перспективой светлого будущего. Обычно я испытываю эмоциональный подъем, когда передо мной стоят новые интересные задачи вроде этой, но на этот раз мне совершенно не хотелось ничего предвкушать. Я просто не мог себе представить, как выживу в последующие несколько дней. Я попытался как-то уговорить себя, но на сей раз убеждение не сработало, как не сработали и все прочие методы и приемы, которые помогали мне раньше. У меня не было ни энергии, ни мотивации. Казалось, если я возьмусь за эту программу, мне придется насильно тащиться на работу и механически выполнять свои обязанности. В общем-то, такое уже бывало со мной раньше и я мог бы сделать это снова. У меня были обязательства перед заказчиками. У меня не было выбора. С этими грустными мыслями я отправился спать, чувствуя себя еще хуже, чем прежде. Я не только не был рад тому, что ждет меня завтра, — я был очень расстроен, поскольку не смог придумать ни одного удачного решения этой проблемы. Я не видел никаких альтернатив и смирился с тем, что все предстоящее нужно просто пережить. И тогда, как раз в момент засыпания, я вдруг подумал: «Это неправда, что мне придется просто промучиться эти несколько дней! У меня есть выбор!»
И в этот момент я осознал, что только от меня, в общем-то, зависит, как прожить эти несколько дней. Я могу выбрать путь страданий и мучений — или альтернативный путь, где я почерпну энергию от участников программы, от включения в материал, в который я так страстно верю, от удовольствия делать мир лучше. Причем выбор между страданием и энтузиазмом происходил помимо моего сознания.
Как только выбор был сделан, я сместил точку фокуса. Сместив фокус, я изменил свои ощущения. Пять минут назад я чувствовал себя загнанным в тупик, а теперь и вправду испытывал радость и воодушевление в преддверии предстоящей работы. Я загорелся энтузиазмом и в результате провел семинар с наибольшей отдачей.
Как только я осознал имеющиеся альтернативы, я принял решение в доли секунды. Значительно труднее было дойти до этого осознания. Другими словами, выбор стал возможен — и очевиден, — только когда я понял, что у меня вообще есть этот выбор. Мы привыкли думать, что принятие решений — очень сложная задача. При этом в реальности куда сложнее осознать, что вообще можно и нужно принять какое-то решение: что выбрать, когда выбор ЕСТЬ.
На самом же деле в каждый момент у каждого из нас есть выбор.
* * *
Возможно, в моем прозрении не было ничего сверхъестественного. В конце концов, психологические исследования показывают, что около 40 процентов счастья определяет тот выбор, который мы делаем. Что делать, как и о чем думать — этот выбор напрямую влияет на то, что мы чувствуем.
Например, если я не получил ожидаемого повышения в должности, если провалился мой бизнес-проект, я могу выбирать, как относиться к произошедшему — как к жестокому удару судьбы, от которого я могу никогда не оправиться, или как к зову, в котором можно увидеть возможность учиться, расти и развиваться. Если я выбираю видеть все происходящее в негативном свете, я буду плохо относиться к самому себе и смотреть в будущее с пессимизмом. Но если я буду относиться к неудаче как к «зову судьбы», я могу извлечь уроки из своих ошибок и расширить перспективы на будущее. Понимание, что у меня есть выбор, не только повышает мои шансы на успех в будущем, но и улучшает самочувствие здесь и сейчас, в настоящем.
В известном стихотворении «Другая дорога» поэт Роберт Фрост описывает человека на распутье. Вынужденный однажды сделать выбор из двух жизненных дорог, Фрост прославился тем, что выбрал менее исхоженную — «и это решило все остальное» [1] В переводе Г. Кружкова. Здесь и далее примечания редактора.
в его дальнейшей жизни.
Драма личной дилеммы Фроста — трудность выбора из двух дорог, когда знаешь, что последствия этого выбора повлияют на твое будущее, — не оставляет равнодушным ни одного читателя. Мы все там были, на этом перепутье, когда нужно решать, связывать ли свою судьбу с каким-то человеком, какой выбрать институт, согласиться ли на предложение работы в другом городе и так далее. В эти сложные моменты мы очень стараемся принять верное решение и делаем все возможное, чтобы нас не отвлекал страх сделать неправильный выбор. Мы осознаем, что отказ от принятия решения — это тоже выбор со своими далекоидущими последствиями.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу