Эдгар Уоллес - Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье

— Говорите, уехала в начале прошлой недели и сняла все деньги со счета? А адрес не оставила? О’кей. Какого цвета у нее волосы?

Хильда резко повернулась, взбежала по лестнице на третий этаж, промчалась в конец коридора, набрала полную грудь воздуха и что есть силы толкнула небольшую квадратную дверь пожарного выхода. Раздался пронзительный вой сирены… С головокружительной быстротой она съехала вниз по пожарному желобу, держа в одной руке шляпу, в другой сумочку.

Круг за кругом спускалась она вниз, наконец туфли ее коснулись крышки нижнего люка и в глаза ударил дневной свет. Встав на ноги, она придирчиво осмотрела свою одежду. Убедившись, что все в порядке, она бодро зашагала через спортплощадку, мимо качелей, на улицу. Через пять минут Хильда уже сидела в такси, направлявшемся в Гринвич-Виллидж.

…Вызываются все машины… вызываются все машины… пропала девушка…. пропала девушка… Бет Каррен… двадцать три года… светлые волосы… рост… вес… родинка на левой щеке… последний раз видели в голубом плаще и голубой шляпке…

Слова пульсировали в эфире, сотни патрульных машин кружили по городу, и сидящие в них люди огрызками карандашей записывали приметы.

Телетайпы стучали во всех больших городах страны, печатая слова: «…последний раз видели в голубом плаще и голубой шляпке…» Санитары моргов поднимали белые покрывала с мраморных столов. В Бюро по розыску пропавших пожилой джентльмен в лейтенантской фуражке и в рубашке с короткими рукавами, высунув язык, трудолюбиво заполнял желтый бланк: «…вес… последний раз видели в голубом плаще и голубой шляпке…»

Не ведая о вызванном ею переполохе, Хильда стояла на крыльце многоквартирного дома на Барроу-стрит, в самом центре Гринвич-Виллидж. Перед ней, удобно устроившись на пятидесятифунтовом куске льда, сидел смуглый мужчина и вертел в пальцах только что полученную пятидесятицентовую монету.

— Да, мистер Стивенсон мой покупатель, почему нет? Два или три месяца я продаю ему лед, платит каждую неделю. Зачем ему идти к другим, если я здесь, в подвале?

— Может, вы продавали ему еще что-нибудь, кроме льда?

— Иногда он звонил ночью, хотел огня. Камин, понимаете? Я приносил ему дрова, дешево.

Но не дрова интересовали Хильду.

— Джин? Я имею хороший джин, галлон пять долларов, все покупают, мистер Стивенсон не покупает. Не делает вечеринок. Только лед и дрова, хочет тепла, уюта, когда к нему приходит женщина.

— Ага, — Хильду бросило в жар, и она задала главный вопрос, ради которого сюда приехала.

— Нет, сеньора. Я не видел мистера Стивенсона со светловолосой леди. Нет, не видел голубого плаща и шляпы. Я все о нем знаю, я живу здесь и все вижу, кто входит, кто выходит. Иногда приходит высокая стройная леди, темные волосы. Блондинок не было.

Ну вот. Делать здесь больше нечего. Квартира Стивенсона закрыта, и ключа нет ни под ковриком, ни над дверью.

Хильда вручила смуглому неаполитанцу еще полдоллара за молчание о ее визите и вернулась в такси. Немного подумав, она назвала Сентер-стрит. На этот раз ее догадки оказались ложными.

— Верно, впадаю в детство, — удручалась она. — В каждом деле есть какая-то улика, указывающая на убийцу. И в этом деле должна быть, но, видимо, она слишком бросается в глаза, чтобы ее увидеть…

Поднявшись по каменным ступеням в мрачное здание полицейского управлення, она направилась в кабинет инспектора Пайпера. В приемной сидел лейтенант Келлер, старый знакомый Хильды Уайтерс. Лейтенант сосредоточенно поедал сандвичи с ливером, запивая пивом. Он тут же предложил сандвич ей, что было очень кстати.

— Утром я звонила в больницу, сказали, что инспектору уже лучше, — сообщила Хильда. — Как только он придет в сознание, я непременно должна с ним повидаться, хоть на минутку. Как вы думаете, можно ли узнать, кто его ударил?

Лейтенант пожал плечами.

— Мы и так знаем кто — этот швед, истопник. Одного я только не пойму: инспектор, конечно, не супермен, но и слабаком его не назовешь. Может постоять за себя. Не понимаю, как пьяный старик сумел незаметно огреть его по голове.

— Согласна с вами. Вот почему я и просила полицейского врача проверить Андерсона. Сержант считает, что тот притворялся.

— Да, знаю, — отмахнулся лейтенант. — Он ошибается. Несколько минут назад я говорил с доктором Франсуортом, он, кстати, звонил вам, но вас не было.

Андерсон до сих пор весь пропитан алкоголем — боязно спичку зажечь. Доктор абсолютно уверен: прошлой ночью истопник был беспробудно пьян. Конечно, этим здоровякам шведам нужно раза в два больше, чем нам, но все равно, вряд ли он мог что-то соображать, если столько выпил. Аллен и Барнс на стенку лезут от злости — весь допрос насмарку. В чем бы тот ни признался, защита легко все опровергнет: в таком состоянии Андерсон не мог ничего запомнить.