Грег Иган: Диаспора

Когда концепторий наделял жизнью сироту, все характеристические поля геноструктуры, во всей их изменчивости, инициировались валидными кодами методом случайного выбора: за неимением родителей, которых стоило имитировать или удовлетворять. Для этого концепторий выбирал тысячу индетерминированных полей карты и обрабатывал их по одному и тому же алгоритму, а именно, тысячекратно встряхивал стаканчик квантовых костей и прокладывал случайный путь через неопознанную территорию. Каждая сирота была такой terra incognita и ее исследователем, посланным закартировать неведомые земли, одновременно.

Концепторий помещал новосозданную сироту в центр мат-копамяти, то есть - создавал в вакууме нулей одинокую инфо-ленту и предоставлял ей разворачиваться. Для себя самого семя ничего не значило. C тем же успехом оно могло быть последней в морзянке, летящей через безвидную пустоту космоса к далеким звездам, чередой точек и тире. Но матка - виртуальная машина, разработанная специально для того, чтобы выполнить заложенные в семени инструкции, — содержала десятки дополнительных надстроек, слоев программного кода, увязанных с конструктами полиса, опорные решетки молекулярных переключателей, мельтешивших в неустанном танце перемен. Последовательность битов, строка пассивных неразумных данных, ни на что не была способна. Она ничего не изменяла. А вот попав в утробу маткопа-мяти, семя оказывалось в идеальном согласовании с нерушимыми бессловесными закономерностями и правилами, что лежали на много уровней ниже. И, подобно перфокарте, вставленной в жаккардов станок, семя из абстрактного сообщения становилось частью самой машины.

Стоило матке считать семя, как первая формовочная последовательность индуцировала каузальные перемены в окружающем инфопространстве, заполняя его простым структурным мотивом данных. То была простая, вмороженная в инфоткань числовая стоячая волна, вырубленная из пустоты, как миллиард идеально идентичных песчаных барханов, выстроившихся друг за другом. Позиция каждого отличалась от соседствующих вверх или вниз по склону - и в то же время гребни оставались идентичны в целом. Маткопамять с пространственной точки зрения была трехмерной, а числа, сохраненные в каждой ячейке, присовокупляли четвертое измерение. Итак, песчаные дюны эти оказывались четырехмерны.

Вторая волна следовала наискось к первой, модулированная так, что вершины одинаковой высоты преобразовывались в ряд постепенно понижавшихся курганов. За ней третья. За той четвертая. Они обогащали первозданный мотив, усложняя и дробя его симметрию; определяли направления, выстраивали градиенты, настраивали масштабную иерархию.

Сороковая волна прокатывалась через абстрактную топографию, где и следа не осталось от кристаллоподобной регулярности зародышевого рисунка. Гребни и борозды ее были столь же замысловаты, как завитки отпечатка пальца. Не каждую точку, впрочем, стоило счесть уникальной - однако структурная сложность была вполне достаточна, чтобы лабиринт этот мог стать опорой и фреймворком для чего угодно. И тогда семя посылало инструкции сотням копий себя самого, раскиданным по свежека-либрованному окружению.

На второй итерации маткопамять загружала в себя все реплики семени - сперва инструкции, посылаемые ими, в точности совпадали с данными первого прогона. Затем одна из инструкций обращалась к точке, где каждое считанное семя вынуждено было

И

бы запустить ускоренную перемотку последовательности кодов вплоть до следующей мотивоячейки, сцепленной с фоновым узором данных. То была последовательность холмов и курганов совершенно определенной формы — узнаваемой, но не уникальной, - но каждое семя упало на свое место, каждая локальная версия ландшафта была размещена по-особому. Маткопамять приступала к считыванию инструкций из различных частей каждого семени. Все они, как и прежде, сохраняли идентичность, но теперь каждое было окружено индивидуальным набором формовочных последовательностей, из которых в будущем должны были возникнуть специализированные участки психобластулы — эмбрионального сознания.

Технология восходила к началу времен: недифференцированные стволовые клетки распускающегося цветка следовали само-загруженным мотивам, выраженным градиентами химического окружения, развиваясь в пестики или тычинки, лепестки или плодосоцветия; куколка насекомого, основываясь на градиенте белковой концентрации, «определяла», какие каскады генетических последовательностей запустить и что оформить из бесструктурной массы — брюшко, дыхательное горло или головку. Цифровая версия эмбриогенеза, разработанная конисианцами, использовала очищенную вытяжку процесса: начинала с четкой разметки инфопространства, затем позволяла локальным меткам выполнить самораспаковывающиеся из семени инструкции, активировала и отключала по мере надобности специализированные подпрограммы и подпрограммы подпрограмм, и так цикл повторялся на все более мелких масштабах, пока самоподобие не трансформировало первичный грубый набросок рождающейся структуры в работу филигранной точности.