Леонид Мартынов - Загадки звездных островов. Книга 3

По решению Главного конструктора академика С. П. Королева была подготовлена программа теоретического обучения космонавтов. Ведь большинство из них недавно начали свой путь в авиации, инженерного образования, кроме Владимира Комарова, не имели.

Первым начальником Центра был Евгений Анатольевич Карпов — врач по специальности, человек требовательный, но в то же время и внимательный к людям. «Трудности неизбежны, — предупредил он отряд, — без них нельзя подготовиться к полету в космос. Возможно, для других поколений космонавтов будет иная, облегченная, программа, но вы должны пройти эту…»

15 марта в Центре появилось расписание занятий. Лекции по астрономии, геофизике, космической медицине, деловые визиты на заводы, в КБ, различные НИИ… и, конечно, изучение той техники, которая еще только проектировалась, создавалась и проходила наземные испытания.

По поручению С. П. Королева занятия по технической подготовке проводили ряд сотрудников опытного конструкторского бюро, где разрабатывалась космическая техника. В их числе были ставшие впоследствии тоже летчиками-космонавтами К. П. Феоктистов, А. С. Елисеев, О. Г. Макаров В. И. Севастьянов.

Значительное время отводилось физической подготовке, парашютному спорту, полетам на реактивных самолетах, вертолетах.

Первую лекцию курса «Механика космического полета» прочел Михаил Клавдиевич Тихонравов. Это он вместе с Королевым в один из мартовских дней 1934 года после серии успешных советских жидкостных ракет мечтал о полете человека в космос. И вот конструктор первой советской жидкостной ракеты рассказывает молодым летчиками и в их числе будущему первому космонавту о космическом корабле «Восток», на котором многие из них побывают в космосе.

В те дни в блокноте Юрия Гагарина появились записи:

«Больше всего я сейчас ощущаю нехватку знаний, свою слабую начитанность, недостаточную информированность. Нужны знания. Необходимо учиться! И опять читать! Кажется, композитор Танеев говорил: «Ни одно занятие не представляет такой бесполезной траты времени, как чтение без системы».

Далее: «Железо ржавеет, не находя себе применения, стоячая вода гниет, — писал гениальный старец Леонардо да Винчи, — а ум человеческий, не находя себя применения, чахнет!» Запомни: чахнет!»

«Нужна работа ума: ежеминутная, каждодневная, всевозрастающая, нужно оттачивать и шлифовать свой ум об умы других, как учил великий француз Монтень».

Напряженной была парашютная подготовка: за двадцать дней в апреле и мае каждому предстояло совершить сорок прыжков. Прыгали каждый день, в любую погоду, с разных высот, с различным временем задержки и высотой раскрытия. С самолетов и вертолетов, с разнообразными куполами и целыми парашютными системами.

Разное случалось. У Германа Титова во время одного из тренировочных прыжков захлестнулись стропы. Купол парашюта обвис, не наполнившись воздухом. Герману пришлось воспользоваться запасным парашютом. Павел Беляев прыгал затяжным с высоты 1600 метров и при приземлении сломал ногу. Внезапно налетевший сильный порыв ветра ударил его о землю, и в результате — двойной перелом ноги…

В программу обучения включались новые предметы — радиотехника, электроника, автоматика и телемеханика… Увеличилось время на изучение теоретических дисциплин. Усложнилась система тренировок. Рабочие дни уплотнялись, выходные дни становились рабочими. Космонавтов готовили ко всему неожиданному, необычному, вероятному и маловероятному — готовили к встрече с космосом.

«Сурдокамера, центрифуга, барокамера, прыжки с парашютом, тренировочные стенды — все было обязательным и одинаково важным для нас, — вспоминает Алексей Леонов. — Мы не знали, кто полетит первым, кто вторым, кто третьим, и все работали дружно, настойчиво, серьезно.

Надо сказать, что ребята в отряде подобрались замечательные. Я не помню случая, чтобы кто-нибудь нагрубил товарищу, чтобы кто-то кого-то обидел. А ведь нам приходилось решать и спорные вопросы, требующие нелицеприятного обсуждения. Однако наши споры были не из числа тех, что кончаются разладами и склоками. В наших рождалась истина.

Следуя поговорке «дружно не грузно, а врозь — хоть брось», мы равнялись друг на друга и все полезные идеи складывали, как говорится, в коллективную копилку. Как-то раз Юра принес из библиотеки томик Циолковского. И вот уже все с увлечением читают словно бы адресованные непосредственно нам произведения провидца из Калуги. В другой раз зашла речь о том, что Владимиру Комарову и Павлу Беляеву легче дается теория, кроме всего прочего, еще и потому, что за плечами у них высшее образование, без которого, если прямо смотреть правде в глаза, в космонавтике делать нечего…»