И Винокуров - Люди и феномены

Тревес писал: "Те, кто интересуются эволюцией личности, должны представить себе, какое влияние могла оказать грубая жизнь на человека чувствительного и умного. Было бы логично, если бы он превратился в злобного мизантропа, ненавидящего всех людей, или, наоборот, в деградировавшего с отчаяния идиота. Однако с Мерриком ничего подобного не случилось. Он прошел сквозь огонь и остался целым. Его

тяжелая жизнь только прибавила его душе благородства. Он оказался существом нежным, тонким и достойным любви, свободным от какой-либо формы циничного восприятия жизни или отвращения к ней. У него не было обиды ни на кого. Никогда я не слышал, чтобы он жаловался на свою загубленную жизнь или неприязненно вспоминал обращение с собой бесчувственных устроителей аттракционов. Его благодарность по отношению к тем, с кем он встречался, была необычайно трогательной в своей искренности и выразительна своей детской простотой".

Постепенно под влиянием Тревеса состояние Меррика улучшалось. Однако он по-прежнему был в тревоге. Он знал, что его пребывание в лондонском госпитале не будет постоянным. "Когда меня переведут? - спрашивал он Тревеса. - И куда?" Он трогательно упрашивал отправить его куда-нибудь на маяк или в приют для слепых, где он по крайней мере был бы свободен от насмешек над своей внешностью. Мало-помалу здоровье Меррика улучшалось, и с каждым днем росло его доверие. "Я с каждым часом становлюсь все более и более счастлив", - говорил он Тревесу, и эта радость подсказала талантливому хирургу провести еще один эксперимент.

Тревес уговорил свою молодую знакомую нанести визит Меррику и какое-то время побеседовать с ним. Когда девушка вошла в комнату несчастного, то улыбнулась и протянула ему руку. Меррик склонил свою огромную голову на грудь и разрыдался. Но это не были слезы печали. Ведь ему было всего 23 года, и в нем была сильно развита нежность ко всему красивому. И в первый раз в его ' жизни красивая женщина ему улыбнулась и даже протянула руку.

Это переживание ознаменовало поворотный момент в жизни Меррика. Слава о нем распространилась далеко за стенами госпиталя, и многие выказали большое желание познакомиться со знаменитым

ком-слоном". Им разрешали посещать его, лишь когда они вели себя как гости, а не искатели сенсаций. Вскоре комнату Меррика уже украшало множество фотографий представителей высшего слоя викторианского общества, которые приходили его навестить. Но главная радость в его жизни еще была впереди...

Однажды он был удостоен визита такой знатной персоны, как сама принцесса Уэльская (в будущем королева Александра). Она пришла специально, чтобы попить с Мерриком чаю. И это посещение стало лишь первым из многих проявлений ее милосердия, которые Тревес впоследствии так описывал в своих рассказах о жизни "человека-слона": "Каждый год королева присылала ему поздравления к Рождеству, написанные ее собственной рукой. Один раз она прислала свою фотографию с подписью. Меррик очень развод- . новался и отнесся к этой фотографии как к святыне и даже едва дал мне на нее поглядеть. Он рыдал над ней, а после того как: фотокарточку вставили 'в рамку, повесил ее на стену, будто икону. Затем он сказал, что должен написать Ее Королевскому Высочеству и поблагодарить за такую милость. И сделал это с большим изяществом, хотя раньше никогда не писал писем просто потому, что их некому было посылать. Я позволил отослать это письмо при условии, что оно не будет нигде напечатано. Оно начиналось "Моя Дорогая принцесса" и заканчивалось словами "Искренне Ваш". Не будучи слишком грамотно написанным, это письмо выразило его чувства с искусностью, которой может позавидовать любой придворный".

Жизнь "человека-слона" продолжала его радовать, и он стал чаще выходить за пределы госпиталя. Одна знаменитая актриса тех времен' прислала ему приглашение в частную ложу театра Дрыори Лейн. Меррик отправился туда в сопровождении свиты из медсестер и в своих ночных одеждах. И, как зачарованный, глядел на выступление группы мимов. Представление

50

произвело на него огромное впечатление, хотя и несколько необычное. Ему не приходило в голову, что увиденное не было частью реальной жизни. Много. позже после этого визита он говорил о персонажах пьесы как о живых людях, как будто все происходившее на сцене случилось на самом деле.

Однажды ему было разрешено посетить квартиру самого Тревеса, где каждая комната привела его в восхищение. Он раньше читал описания меблированных комнат, но никогда не бывал внутри настоящего дома. Затем ему посчастливилось пожить в уединенной хижине лесника и погулять на природе. И раньше, во время своего путешествия, он часто видел деревья и поля, но никогда еще не гулял по лесу и не сорвал ни одного цветка. Пребывание на природе стало для Меррика самой счастливой порой жизни. В восторге он писал о своих переживаниях Тревесу, присылая маргаритки, одуванчики и лютики - самые простые цветы, которые были для него столь редкими и прекрасными. В своих письмах он рассказывал .о разных птицах, о том, как вспугнул в поле зайца, или как подружился со свирепым псом, или наблюдал за форелью в ручье.