Бенедикт Сарнов - По следам знакомых героев

Дамы были заняты беседой на необыкновенно волнующую их обеих тему.

— Поздравляю вас, Анна Григорьевна! — возбужденно объявила одна. — Оборок более не носят.

— Как не носят? — взволновалась другая.

— На место их фестончики. Фестончики, все фестончики: перелинка из фестончиков, на рукавах фестончики, эполетцы из фестончиков, внизу фестончики, везде фестончики, — с упоением щебетала первая.

— Мне очень стыдно, Холмс, — понизив голос, спросил Уотсон, — но я хоть и читал в свое время «Мертвые души», совершенно не помню этих двух дам. Кто они?

— Не смущайтесь, друг мой, — ответил Холмс. — Дамы эти не принадлежат к числу главных героев поэмы Гоголя. Автор даже не сообщил нам их фамилий, одну назвав «дамой приятной во всех отношениях», а другую — «просто приятной дамой».

Удовлетворив таким образом любопытство Уотсона, он учтиво обратился к даме приятной во всех отношениях:

— Простите, сударыня, что прерываю вашу интереснейшую беседу. У меня и моего друга к вам дело чрезвычайной важности. По городу, как известно, распространился слух, что будто бы под именем Павла Ивановича Чичикова скрывается некий капитан Копейкин.

— Ах да! Я слышала! — воскликнула просто приятная дама. — Капитан Копейкин — это тот раненый воин, оставшийся без руки и ноги, который был дерзок с вельможей и за то выслан с фельдъегерем из Петербурга по месту жительства…

— Полноте, Софья Ивановна! — тотчас возразила ей дама приятная во всех отношениях. — О каком вельможе вы изволите говорить? Никакой это не вельможа, а всего-навсего чиновник временной комиссии.

— Ах, нет, Анна Григорьевна! — вспыхнула просто приятная дама. — Я точно знаю, это был вельможа. Да еще какой вельможа! У него в передней этих полковников, генералов было — что бобов в тарелке!

— А я вам говорю, — тоном, не терпящим никаких возражений, отвечала дама приятная во всех отношениях, — что никаких генералов там и в помине не было. Капитан Копейкин, правда, вел себя пребезобразно. Форменный бунт учинил.

— Вовсе нет, Анна Григорьевна! — и тут не согласилась с приятельницей просто приятная дама. — Поверьте, я лучше знаю. Он хотя и настаивал на своем, однако же весьма скромно, с полным сознанием своего чина и звания. Но вельможа погорячился и…

Этого дама приятная во всех отношениях уж никак не могла стерпеть. В раздражении она даже слегка повысила голос:

— Да полноте вам сочинять, Софья Ивановна! Говорю вам, никакого вельможи там не было!

— Нет, был! — повысила голос и просто приятная дама.

— Мне кажется, Холмс, — шепнул своему другу Уотсон, — что ничего путного мы от них не добьемся.

— Пожалуй, что так, — кивнул Холмс.

— Простите меня, Холмс. Это я виноват. Увидав этих двух дам, я мог бы сразу сообразить, что от встречи с ними никакого толку не будет.

— Вы уверены?

— Да разве вы сами не видите? Истина их не интересует. Им важно только одно: во что бы то ни стало настоять на своем.

Словно в подтверждение этих слов Уотсона, дамы продолжали свою дискуссию, с каждой новой репликой распаляясь все больше и больше.

— А я вам говорю, что вельможа был!

— А я вас заверяю, что никакого вельможи не было!

— Вы тут не совсем правы, Уотсон, — покачал головой Холмс. — Дамы эти, конечно, великие спорщицы и обожают пикироваться друг с другом. Однако на этот раз, мне кажется, у них есть кое-какие основания для спора.

— В самом деле? — удивился Уотсон.

— Так мне показалось. Впрочем, это легко проверить.

— Вы хотите допросить еще кого-нибудь из персонажей «Мертвых душ»? — догадался Уотсон.

— Вот именно! Что, если нам порасспросить самого капитана Копейкина?

— О, боже! — Уотсон хлопнул себя по лбу. — Ну конечно!.. Как это сразу не пришло мне в голову!

— Итак, я вызываю его сюда, — сказал Холмс.

Через секунду капитан Копейкин собственной персоной предстал перед Холмсом и Уотсоном. (Дамы были так увлечены спором, что сразу даже и не заметили его появления.)

— Капитан Копейкин? — строго, по-военному, спросил Холмс.

— Так точно, сударь! — отвечал тот, приосанившись. — Капитан Копейкин, раненный на поле брани за веру, царя и отечество, по вашему приказанию явился!

Холмс не успел и слова молвить, как перед ним возник второй капитан Копейкин — по внешности точная копия первого. Разве только глаза у него блестели чуть ярче. И держался он чуть более развязно. И тон у него был слегка другой: первый отвечал твердо, с достоинством, но скромно; в ответах второго сквозило легкое раздражение, временами переходящее даже в некоторую сварливость.