Роман Елизаров - Сборник бихевиорационализма

Я считаю, что готический рационализм нельзя признать сколько-нибудь удовлетворительной версией рационализма: он громоздок, а, в некоторой степени, даже идиотичен. Рационализм как энциклопедизм, рационализм, переросший в идею информирования, посредством умножения познаний, представленных в понятиях и суждениях, сопровождающийся аналитическими разработками Канта и Гегеля, был в сущности грандиозной неудачей, но был лишь временным явлением, которое по прочтении этого эссе развеется как дурной сон.

Вместе с тем готический рационализм, как информирование в понятиях и суждениях является на настоящий момент единственным принципом образования. Собственно явление «готический рационализм» сопутствует такому явлению как современные европейские нации как совокупность получивших образование сограждан. Я убежден, что эти нации были дезинформированы. Вследствие этого я охотно признаю обоснованным иррационалистические тенденции, сквозящие в политических и иных проявлениях жизнедеятельности этих наций.

Возможно, разум и не может исправить нравы, однако неразумие способствует развитию дурных наклонностей. Я в целом не считаю, что стоит впадать в средневековье, в докартезианские времена, когда философия была служанкой теологии. Но даже если вы и считаете так и больше времени уделяете религии или порокам, чем науке, все равно, полагаю, наука заслуживает вашего внимания как профессиональная деятельность при влюбленности.

Реорганизация рационализма будет означать далее осознание и культивирование латинского cogitare, этимологически восходящего к cum (совместный) и agito (действие) – совместно действовать. Это латинское cogitare я предпочитаю немецкому bewustesein, означающему «существование знаний».

Заявив о необходимости реорганизации рационализма укажем на современные тенденции организации знания. Уже закончив свою работу и перечитывая Винера я обнаружил у него замечательный на мой взгляд параграф:

«Мы уже говорили о вычислительной машине (и, соответственно, о мозге) как о логической машине. Полезно рассмотреть, какой свет проливают на логику такие машины, естественные или искусственные. В этом направлении основной является работа Тьюринга. Мы уже сказали раньше, что думающая машина (machine ratiocinatrix) есть не что иное как исчисление умозаключений (calculus ratiocinator) Лейбница, снабженное двигателем; и как это исчисление явилось началом современной математической логики, так и современные технические разработки неизбежно должны пролить новый свет на логику. Современная наука является операционной, т. е. она считает всякое утверждение по существу связанным с возможными экспериментами или наблюдаемыми процессами. (курсив мой) Сообразно этому, изучение логики должно свестись к изучению логической машины, нервной или механической, со всеми ее неустранимыми ограничениями и несовершенствами.»

В ссылке редакторами русского перевода было указано, что Винер разделяет философские установки «операционализма». Я навел справки и установил, что это направление в позитивистской философии задано Бриджменом. Я нашел весьма мало информации об этом направлении, почти не известном в России. В «Философской энциклопедии»:

«По мнению Бриджмена, значение всякого понятия можно выяснить, лишь проанализировав ряд операций, которые выполняются или при употреблении этого понятия, или при верификакции, т. е. при определении истинности предложения, включающего это понятие, или при ответах на вопросы относительно него. Таким образом, значение понятия сводится к соответствующей серии операций; это выражено в формуле Бриджмена «значение – это операции». Операции определяются Бриджменом как «направленные действия» индивида и могут быть как чисто физическими, так и умственными («с карандашом и бумагой»), а также смешанными. Понятия, не допускающие операционального определения, Бриджмен объявляет непригодными для научного употребления.»

Также я нашел небольшой реферат в «Интернете»:

«Операционализм, операциональный эмпиризм, философская концепция операциональной перестройки языка науки. Операционализм возник в связи с важнейшими открытиями в физике вначале 20 в., поставившими вопросы о природе физических понятий, об их отношении к эксперименту, о таких определениях понятий, которые гарантировали бы эти понятия от пересмотра при появлении новых экспериментальных фактов.