Борис Стрельников - Путешествие будет опасным

— Мы создаем и тренируем ударные отряды штурмовиков, которым надлежит спасти белую арийскую расу, — еще торжественнее говорит Пирс, и за стеклами его очков зажигаются хищные огоньки.

Партия издает газету «Белая сила». В пяти городах США по телефону можно прослушать пропагандистские лекции, записанные на пленку. Пирс утверждает, что такие телефонные лекции слушают до 15 тысяч человек в неделю.

…Интервью окончено. Я возвращаюсь в комнату, где за столом сидит белокурый эсэсовец с пистолетом на боку. Только теперь замечаю, что пистолет у него не на солдатском ремне, а на широком ковбойском поясе. Эдакая дань американизму, что ли.

На диване корчится парень в разорванной рубашке. Грустно глядит на меня одним глазом — другой скрыт под повязкой.

— Где это тебя так? — спрашиваю.

— В школе имени Вашингтона, — стонет парень.

— За что?

— За Гитлера, нашего любимого фюрера…

— Дурачок ты, — говорю я ему как можно ласковее. — Жалко мне тебя.

Парень взвывает по-волчьи и елозит по полу ногами в белых кедах.

Между прочим, на днях в столичной газете «Пост» была опубликована заметка, которую я приведу здесь полностью: «Арестованы семь антинацистов. Из полиции нам сообщили, что семь человек, в том числе двое подростков, были арестованы вчера за то, что они пытались помешать группе людей, одетых в форму нацистов, распространять литературу по Висконсин-авеню. Эти семеро не подчинились приказу полиции разойтись и продолжали выкрикивать грубости в адрес дюжих мужчин в коричневых рубашках и с нацистской свастикой на рукавах».

Так что этому дурачку, побитому сверстниками в школе имени Вашингтона, просто не повезло. Будь рядом полицейские, они бы схватили за шиворот тех, кто не хотел слушать о «нашем любимом фюрере».

И вот еще что. В те дни, когда я беседовал с доктором Пирсом, я был как бы под «домашним арестом»: американские власти «на неопределенное время» запретили корреспонденту «Правды» выезжать из Вашингтона дальше 25 миль. Во избежание недоразумения мне пришлось довести до сведения государственного департамента и федерального бюро расследований, что штаб-квартира «всемирного объединения национал-социалистов» расположена в 15 минутах езды от центра Вашингтона.

Я начал отсчет от здания министерства юстиции, и спидометр в моей машине показал всего лишь четыре мили с небольшим. Так что запрета я не нарушил.

Фашисты — это только одна из разновидностей американских «ультра». Таких организаций более сотни, и объединяет их всех махровый антикоммунизм.

В основе антикоммунизма лежит страх. Порой он принимает форму умопомешательства, иногда тихого, иногда буйного. Работая в Америке, я знал многих людей, подверженных этой болезни. С некоторыми из них мне довелось жить в одном доме. Я помню, например, мадам Коуртни, в нарядах которой вы не нашли бы ни одной красной нитки.

— Когда я вижу красное, со мной делаются судороги, — откровенничала со мной мадам Коуртни. — Единственное красное, что обрадовало бы мои глаза, это кровь убитого коммуниста.

Я помню господина Крайла, который на автозаправочных станциях всегда требовал «антикоммунистического» бензина. Изумленным заправщикам он пояснял, что ему нужно горючее, «которое бы сожгло коммунистов во всем мире».

Однажды в одном из городских парков в штате Флорида было обнаружено дерево с медной дощечкой на нем: «Это дерево было посажено в честь великого гуманиста Владимира Ленина». Местные ультрапатриоты пришли в ужас. Дощечка была сорвана, расплавлена и под вой бизнесменов, отставных офицеров и полусумасшедших старух утоплена в озере.

Чикагский промышленник Клаус тоже не выносит красного цвета. Он чуть не сошел с ума от ярости, когда обнаружил, что модернистские скульптуры, заказанные им для украшения его особняка, выкрашены в красный и розовый цвета. Одни скульптуры Клаус разбил, другие собственноручно перекрасил в коричневые и зеленые.

Свихнувшиеся на антикоммунизме мадам Коуртни, господа Крайл и Клаус называют себя «первой линией обороны против коммунизма». Народ называет их «пещерными жителями».

Помню, как лет пятнадцать назад 18 тысяч таких вот «пещерных людей» собрались в нью-йоркском зале «Мэдисон-сквер гарден». Участники сборища жаждали крови. В накуренном зале висела тяжелая брань вперемешку с молитвами. Сенаторы Голдуотер, Тауэр и Тормонд последними словами поносили неких «либералов», будто бы ответственных за провалы внешней политики США, и требовали нового, «сокрушительного» наступления на коммунизм. «Мы хотим войны!» — визжали с галерки возбужденные девицы неопределенного возраста.