Рональд Инглхарт - Культурная эволюция. Как изменяются человеческие мотивации и как это меняет мир

Инглхарт отмечает, что до рыночных реформ в России довольно успешно развивалась культура и связанные с ней ценности, но потом начались рыночные реформы, ухудшилось положение трудящихся и вновь материальные интересы вышли на первый план. Я всё же хотел бы отметить, что это ни в коем случае не говорит о новом этапе отставания России. Это только цена перехода, а рыночная экономика, изначально, прежде всего на Западе, была исторической основой потеснения выживания самовыражением, материалистических ценностей постматериалистическими. Те же тенденции я бы отметил и в динамике показателей других шкал Ш. Шварца – автономии и принадлежности (к группе), Г. Хофстеде – индивидуализма и коллективизма. Но у Шварца целый круг ценностей, которые даже не выстраиваются в набор шкал. Я заметил только особое значение ценности гармонии в китайской цивилизации, против которой можно поставить автономию как противовес в цивилизации европейской.

Ценности Г. Хофстеде также различны для разных цивилизаций, но они могут быть рассмотрены как шкалы:

1. дистанция власти – для европейских стран характерна короткая дистанция, для восточных – длинная. На Востоке отношения к начальникам гораздо более отдаленные, начальники малодоступны.

2. индивидуализм – по мнению Хофстеде, в профессиональной сфере не проявляется. Это скорей круг, но все же противопоставление коллективизму, более характерному для отдаленных этапов развития и скорее отсталых обществ.

3. маскулинность и феминность – ценности, скорей всего, не связанные со временем развития культуры, хотя маскулинность особо ценна для этих постоянных военных противодействий, требовательных к физической силе, а сейчас гендерные различия для развития менее существенны.

4. избегание неопределенности – свойство (скорее не ценность как таковая) очень важное. Я бы сказал, что оно важно, скажем в иерархических системах, где так много зависит от вышестоящих лиц, но может быть весьма негативно в рыночных экономиках, где многое зависит от успеха в конкуренции.

Я более подробно остановился на Хофстеде, поскольку столкнулся с интересными исследованиями по его методике на российском материале Я более подробно остановился на Хофстеде, поскольку столкнулся с интересными исследованиями по его методике на российском материале [1] Готово ли российское общество к модернизации / под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. 2010. [2] Латова Н. В. Производственная культура рабочих современной России… // Мир России. № 1. 2017. С. 36–63. . Посмотрим табл. 1.

Таблица 1.Показатели культурной специфики стран Запада и Востока (по Хофстеде)

Источник. Латова Н. В. Производственная культура рабочих современной России… // Мир России. № 1. 2017. С. 46.

Обращаю внимание: по дистанции власти Россия близка к Западу, то же по индивидуализму, хотя и меньше (61 против 74, а на Востоке – 27). Отсюда вывод о близости России по культуре к Западу. Маскулинность пропускаем, хотя можно было бы зацепиться по России за склонность к феминизму. А вот избегание неопределенности у русских самое большое – 91 против 76 на Востоке и 53 на Западе. О чем это говорит? Я думаю, что не о различиях в культуре и ценностях, но скорее о более сложных событиях истории в XX в.

Отсюда можно сделать вывод: из всех рассмотренных шкал для сопоставления ценностей наиболее выразительна шкала Инглхарта. Она – самая простая – выживаемость и самовыражение. Еще в дополнение шкала традиционности и секулярности – рациональности, которые дополняют друг друга в одном наиболее важном отношении – уровне развития прогресса. К этому добавляются выводы относительно условий и преимуществ усвоения демократии: ясно, что демократия становится возможна на упомянутых шкалах в области сочетания самовыражения и рациональности. Тогда и достигаются условия для сочетания свободы и справедливости, а власть делается подконтрольной обществу.

Свободу, справедливость (или равенство) и власть я рассматриваю как высшие ценности в человеческой культуре. Согласование их достигается только в условиях демократии, при которой обеспечиваются и выгодные значения самовыражения. Не важно, что предложения Инглхарта самые простые, но зато они позволяют с наибольшим богатством использовать результаты наблюдений по большинству стран. Глубоко убежден, что для российского читателя предлагаемая книга представит очень большой интерес. Я остановился даже не на всех главах, но только наиболее важных на мой взгляд. Спасибо автору.