Константин Калбазов - Несгибаемый. Враг почти не виден

— Н-да. Вот, значит, как все выглядит.

Не сказать, что, охотясь за Такахаси, Клюев напрочь позабыл обо всем остальном. Агентурная работа велась и его предшественником, и им самим. Местное население, тая обиды на агрессивных японцев, довольно охотно шло на сотрудничество с русскими. Мало того, контрразведка обезвредила несколько групп и предотвратила целый ряд диверсий. И сегодняшнего несчастья удалось бы избежать, если бы не вмешалось руководство наверху.

То, что об этом не трубили на всех углах, ни о чем не говорит. Политика. Но со стороны, конечно, все выглядело именно так. Русскую контрразведку переиграли, и они умылись кровью. И все так и останется, если капитан все же не перехватит инициативу и не ответит от всей широкой русской души.

— В общем, так, Пастухов. Максимум, что я могу сделать, — это отпустить тебя.

— Меня? Отпустить? Но я не записывался в ополчение.

— А ты уже забыл, что являешься внештатным сотрудником контрразведки? — вздернул бровь капитан. — Мне не нужно твое добровольное волеизъявление. Тебе как отличному шоферу и редкому везунчику вообще отводилась роль шофера передового дозора. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, я тебя отпускаю. Можешь идти.

Ошарашенный подобной наглостью, Петр даже не нашелся что сказать. По факту все верно, он подписывал целый ряд бумажек. Да и, чего греха таить, с тем японцем он здорово подгадил капитану. Но вот так, на голубом глазу, словно делает великое одолжение… Нет, с этими ребятами нельзя иметь дело ни при каких обстоятельствах. Впрочем, стоило Пастухову повернуться к входной двери, как перед ним встал вопрос. Что делать?

— Петр, воспользуйся советом, — послышался из-за спины голос капитана, — не делай глупостей. И у тебя, и у ее отца достаточно денег, чтобы выкупить ее из любой неволи. Просто заплатите, и девочка вернется целой и невредимой. Петр, просто заплати.

— Клим, и ты его вот так просто отпустишь? — обратился помощник, когда за Пастуховым закрылась дверь. — Признаться, я тоже рассчитывал на его удачу. Как ни крути, пусть и с четырьмя пулеметами, но нас все же в два с лишним раза меньше, чем бурятов.

— Можно подумать, я этого не знаю. Но этого типа можно использовать только тогда, когда он сам готов делать то, что нужно тебе. В противном случае проще застрелить, потому что все испоганит. Про майора, надеюсь, помнишь?

— Помню, как не помнить. Но ведь и впрямь редкостный везунчик.

— Это да. А еще упертый как осел. Несгибаемый какой-то.

Всю дорогу до своего дома Петр думал о том, как поступить. Мелькнула было мысль объявить награду в сорок тысяч. Сезон на прииске еще не закончился, но на сегодняшний день на его банковском счету осела приличная сумма, и в настоящий момент его состояние исчислялось сорока пятью тысячами тремястами рублями золотом. Шиковать он как-то не привык. Для создания опытного образца дэвээса остающихся пяти тысяч более чем достаточно. Да и Игнатьев заплатит за лицензию. Словом, с деньгами проблем нет.

Проблема была именно в людях. Не пойдет никто в лес за бандитами. Сейчас чуть ли не в каждом втором дворе если не убитый, то раненый или без вести пропавший. Горячие головы, проживавшие в Слюдянке, либо уже пострадали, либо записались в ополчение. Это же не казачья станица и не вольное село вроде тех же Мотов, поставленное решительными первопроходцами и охотниками. Здешние жители все больше подневольные или осевшие вынужденно.

— Ну что там, Петр? — тут же приподнялся с кровати Игнатьев, едва только тот вошел в палату.

Больница сейчас переполнена. Никогда здесь не было такого количества пациентов, да еще и все сплошь с пулевыми ранениями разной степени тяжести. Поэтому людей располагали где придется. В том числе и в коридоре. Многие сидели на крыльце с временными повязками, дожидаясь своей очереди. Врач здесь был один, хоть и опытный, прошедший фронтовую школу. Но ему в одиночку было сложно управиться. Вот и ждали раненые, когда дойдут его руки и до них.

Правда, для Игнатьева и Мартынова он все же сделал исключение. Хотя… Их раны легкими не назовешь. И если судить по рассказу Кесенниха, им вообще повезло, что остались живы. Стрелок, засевший на крыше пакгауза, был хорош. Ну коль скоро сумел подстрелить целую кучу народу и заставить их залечь. А потом еще и ушел со своими товарищами, да не пустой, а с добычей.

— Пристав никого выделять не будет, — с виноватым видом развел руками Петр. — Все силы он направит на уничтожение основной банды. Александру Витальевну спасать никто не будет.