Сергей Косарев - История и теория криминалистических методик расследования преступлений

Хотя в юридической литературе имеются подробные исследования истории правосудия, но, как справедливо замечает И. А. Возгрин, вопросы развития розыска и организации расследования преступлений в них не нашли достаточного освещения [22] См.: Возгрин И. А. Научные основы криминалистической методики расследования преступлений. СПб., 1992. Ч. I. С. 6. Любопытно, что еще более века назад на это же сетовал русский процессуалист Д. Г. Тальберг (см.: Тальберг Д. Г. Уголовное судопроизводство. Ярославль, 1883. С. 17). .

Рассмотрению этих вопросов посвящены следующие параграфы.

Итак, «изучая предков, узнаем самих себя» (В. О. Ключевский) [23] Изречения и афоризмы В. О. Ключевского // Вопросы истории. 1965. № 7. С. 208–209. .

Расследование является одной из самых старых разновидностей человеческой деятельности. В самых примитивных формах эта деятельность существовала и в глубокой древности [24] См.: Самыгин Л. Д. Расследование преступлений как система деятельности. М., 1989. С. 3. .

Формы же разбирательства и отыскания истины в «уголовных» [25] Уголовными в Древней Руси назывались дела о тяжких преступлениях, за которые виновник мог ответить головой. делах в разное время и у разных народов претерпевали определенные изменения. По мере накопления знаний об окружающем мире, по мере экономического развития сложившиеся на определенный исторический период формы и способы отыскания истины в делах о преступлениях уходили в прошлое, постепенно заменяясь новыми, более совершенными, более надежными.

Древнейшим источником права был обычай. Первобытное родовое общество с его чрезвычайно слабыми общественными связями и неопределенностью правовых отношений между отдельными людьми и родами видело в преступлении зло, которое должно уничтожаться таким же злом. «Око за око, зуб за зуб» – таков основной принцип родоплеменных «уголовно-правовых» отношений.

В древности, вероятно, судопроизводство было сопряжено с религиозными обрядами: жертвами, жребиями и присягами. Суд и расправа чинились на народных собраниях (вечах) [26] См.: Снегирев И. Обозрение юридического быта в продолжение древнего и среднего периода русской народной жизни // Юридические записки. 1842. Т. 2. С. 280. .

Все отношения между первобытными людьми, в том числе случавшиеся распри, разбирались в соответствии с чувствами и представлениями о справедливом и несправедливом. Мерилом доказанности совершения опасного деяния была его очевидность, главным образом, в глазах потерпевшего. Обиженный человек был сам судьей и исполнителем приговора. При такой патриархальной форме суда основными средствами правосудия были месть и расправа, чинимые одними представителями общества над другими с одобрения всех членов племени или его старейшин [27] Помимо правила «око за око» у древних славян был обычай приносить преступников в качестве умилостивительной жертвы богам (см.: Соловьев С. М. Очерк нравов, обычаев и религии славян, преимущественно восточных, во времена языческие // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. Кн. 1. М., 1850. С. 50), а некоторых преступников изгоняли из племени (см.: Калачев Н. В. О значении изгоев и состоянии изгойства в древней Руси // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России. Кн. 1. М., 1850. С. 61–62). .

Право мести составляет весь запас положительных законов для первобытного человека [28] Морошкин Ф. О постепенном образовании законодательств. М., 1832. С. 29–30. .

Впрочем, месть как средство удовлетворения за совершенное преступление намного пережила эпоху первобытной дикости. В нашей истории классическим примером кровавой родовой мести является месть Ольги древлянам за убийство мужа, киевского князя Игоря (X в.).

Образование государственности у разных народов, сопровождавшееся разложением первобытных, родоплеменных, кровнородственных отношений, потребовало создания источников права, облаченных в письменную форму.

Возникнув вместе с государством, уголовная юстиция сразу же была вынуждена решать проблему путей, ведущих к установлению истины в правосудии. Уже в священных книгах иудеев, христиан, мусульман – Торе (Пятикнижии), Библии, Коране – можно встретить описание приемов открытия такой истины: допроса, обыска, опознания и др. Они упоминаются и в памятниках древнего права Рима, Греции, Руси, Германии, Китая и иных стран. Это были чисто эмпирические рекомендации и установления, основанные на житейском опыте и используемые в рамках существовавших процессуальных процедур обычного или писаного права [29] См.: Библия, Бытие, гл. 4, 44 и др.; Коран, сура 12 и т. п.; Тора, кн. Ваикра и др.; Римские законы XII таблиц, греческие законы Солона, Русская Правда, Псковская судная грамота, русские Судебник 1497 г. и Соборное Уложение 1649 г. и др. Об этом см.: Белкин P. С. История отечественной криминалистики. М., 1999. С. 1. См. также: Эверс И. Ф. Г. Древнейшее русское право в историческом его раскрытии. СПб., 1835; Куницын А. Историческое изображение древнего судопроизводства в России. СПб., 1843; Линовский В. Опыт исторических розысканий о следственном уголовном судопроизводстве в России. Одесса, 1849; Пахман С. О судебных доказательствах по древнему русскому праву, преимущественно гражданскому, в историческом их развитии. М., 1851; Дювернуа Н. Л. Исторические права и суд в древней России. М., 1869; Мэн Г. Древний закон и обычай. М., 1884; Лурье С. Лжесвидетельство по Талмуду // Журнал гражданского и уголовного права. 1890. Кн. 10. С. 20–42; Сыромятников Б. И. Очерк истории суда в древней и новой России // Сборник «Судебная реформа». Т. 1. М., 1915; Круглов Е. А., Лившиц Л. В. Правовые акты Древнего мира о мерах преодоления противодействия судопроизводству // Южно-уральские криминалистические чтения. Межвузовский сборник научных трудов. Вып. 9. Уфа, 2001. С. 54–63 и др. .